За год до описываемых событий Верховный Понтифик прославился энцикликой Humanum Genus, которая полностью соответствовала давно укоренившейся в умах воинствующих католиков идее. Гамбетта сказал: «Клерикализм — вот наш враг!» Церковь возразила: «Настоящий враг — масонство!» Соответственно, клевеща на масонство, мне было удобнее всего заложить фундамент колоссального розыгрыша, невыразимую радость от осуществления которого я уже заранее смаковал в глубине души.
Сначала франкмасоны буквально взбесились; они и не предполагали, что терпеливо подготовленное завершение розыгрыша потонет во всемирном взрыве хохота. Они-то думали, что я с церковью навсегда. Они говорили и повторяли снова и снова, что я таким образом мщу за то, что меня исключили из ложи в 1881 г. Эта история хорошо известна; она ни в коей мере не порочит меня и является следствием небольшого скандала, вызванного двоими людьми, которые с тех пор пропали, причем при достаточно плачевных обстоятельствах.
Нет! Я не мстил — я развлекался. И если сейчас кто-нибудь возьмется анализировать обстоятельства той кампании в прессе, даже масоны, наиболее враждебно настроенные по отношению ко мне, им придется признать, что я никому не навредил. Я даже берусь утверждать, что оказал значительную услугу французскому франкмасонству.
Голос с места: «Вы зашли слишком далеко!»
Простите, подождите моих объяснений, и, уверен, вы непременно согласитесь со мной. Я имею в виду, что публикация мной ритуалов была определенным образом связана с реформами, направленными на избавление от устаревших обычаев, которые стали уже просто смешны в глазах масонов, не понаслышке знакомых с понятием «прогресс».
Давайте пока оставим все это в стороне и суммируем факты. Поскольку моей целью стало изобретение на пустом месте всех возможных элементов современного дьяволопоклонничества — а это потруднее, чем город на дне Женевского озера, — необходимо было продвигаться постепенно, шаг за шагом, закладывая фундамент, откладывая и высиживая яйцо, из которого предстояло появиться на свет палладизму. Розыгрыш такого масштаба за один день не делают.
Голос: «Само собой!»
С первого дня своего обращения я выяснил, что некоторое количество католиков совершенно убеждены в том, что принятое в масонстве определение Высшего Существа как Великого Архитектора Вселенной, не соотносящееся с какой-либо определенной религиозной конфессией, используется масонами для того, чтобы скрывать под ним имя Люцифера, то есть Сатаны, дьявола.
Голос: «Ну уж хватит! Он снова стал масоном!»
Смех
Голос: «Продолжайте! Это интересно!»
То тут, то там я постоянно слышал разговоры, будто дьявол время от времени появляется в масонских ложах и даже председательствует на их собраниях. Это мнение пользуется широкой поддержкой среди католиков. Гораздо больше хороших людей, чем можно было бы себе представить, убеждены в том, что законы природы могут время от времени отменяться добрыми или злыми духами и даже простыми смертными. Я однажды чуть в соляной столб не обратился, когда меня попросили о чуде. Однажды ко мне в дом ворвался, как ураган, добрый фрибургский каноник и сказал мне буквально следующее: «Ах, господин Таксиль, Вы святой! Ибо Господь спас Вас из столь глубокой бездны, что на Вас, видимо, почиет целая гора милости Божьей. Как только я услышал о Вашем обращении, я сел на поезд — и вот я тут! По возвращении я не только смогу рассказывать всем, что видел Вас, но и что Вы явили мне настоящее чудо!»
Смех
Я не ожидал такой просьбы. «Чудо? — переспросил я. — Я Вас не понимаю, господин каноник!» «Да, чудо! — повторил он. — Не имеет значения, какое, главное, чтобы я стал его свидетелем. Любое чудо, какое пожелаете. Откуда мне знать? Ну вот, например… Ну, например, вот этот стул. Превратите его в трость, в зонтик…»
Продолжительный смех
Я понял, что ему нужно, и мягко отказался сотворить подобное чудо. И каноник возвратился во Фрибург с сообщением, что я могу творить только страшные чудеса, но из жалости не стал этого делать при нем.
Через пару месяцев он прислал мне гигантский сыр «Грюйер», на корке которого вырезал религиозные надписи, разные загадочные иероглифы; отличный был сыр, который все никак не кончался и который я ел с неизменным почтением.
