– Видите ли, нам уже известны истории подобного рода, – мрачно сказал Большой Билл. – Только немногих удавалось уговорить, и то со скандалом.
Билли пояснил, что некоторые их соседи продали квартиры без особых споров.
– Кое-кто уже ждет не дождется, когда представится возможность выехать. Вы ж понимаете. Им не терпится покинуть Ист-Энд.
– Но вам-то этого не хочется? – уточнил я.
– Нет! – ответили Биллы в унисон.
– Даже если они еще накинут?
– Ну, тогда мы, пожалуй, согласимся, – кивнул Большой Билл.
– Если это будет приличная сумма, – добавил Билл Маленький.
– Мы ж не дураки, – сказал Билли. – Но то, что они сейчас предлагают, это форменный грабеж.
Я улыбнулся.
– Что, если я составлю бумагу от нашего Центра с предложением начать переговоры? Воткну туда несколько мудреных юридических терминов. Вам это поможет?
Они оживленно закивали, а Билли протянул мне то самое письмо от строительной фирмы.
– Когда я составлю бумагу, я пришлю вам копию. О'кей?
Биллы поднялись, собираясь уходить.
– Встретимся завтра, Искорка, – сказал Большой Билл.
– А моя очередь послезавтра. Так ведь? – промолвил Билли.
Она кивнула.
– А я бы пришел к тебе, когда получу пенсию, и мы бы весело провели время, если ты не возражаешь. Хорошо? – вежливо осведомился Билли Маленький.
Искорка снисходительно выразила согласие.
Биллы ушли, а я начал наводить порядок. Другие юристы тоже приготовились уходить.
– Ну что, может, по-быстрому? – спросил я ее.
– Я слышу такое сегодня уже четвертый раз.
– Я заплачу, – сказал я.
– Четвертый раз обойдется в такую же сумму, как первый. – Я прекратил складывать папки и взглянул на нее.
– Это последнее предложение.
– Лады… Почему бы нет? Забавно иметь такого дружка, как ты. Хоть какое-то разнообразие. Я всем подругам рассказываю о тебе.
Интересно, а мог бы я рассказывать о ней своим друзьям?
– Какое мы представляем собой интересное сочетание, – сказал я, когда мы вышли на улицу. – Служитель закона и продажная женщина.
Она оживленно закивала головой.
– Я подумала, что ты имеешь в виду фруктовое пирожное[11] и продажного мужчину.
– У Энтони Джоя, вероятно, самая неподходящая для юриста фамилия во всей вселенной,[12] – сказала Элли. – Ведь с ним связаны самые крупные неприятности, касающиеся торговых договоров. Даже странно, что вы не выбираете его каждый раз ублюдком недели.
Впервые за последние восемь лет наша компания расширилась. Уже через пару недель Люси пригласит Элли на наше очередное пятничное сборище, не спросив меня предварительно об этом. «А Чарли там будет?» – якобы спросила Элли. Люси подтвердила, что я там буду и – по ее словам – Элли продолжала так: «Я полагаю, что если как следует напьюсь, то не замечу его присутствия».
Поскольку Элли присоединилась к нам, мы не могли не видеться постоянно: в коридорах, в лифте, в столовой или на общих собраниях коллектива. Меня расспрашивали о ней – из благородных побуждений я сопротивлялся очень сильному искушению распространить о ней такие слухи, которые заставили бы покраснеть даже Екатерину Великую, – и уже не один из моих коллег интересовался, свободна ли она. Разнообразие интересов, от чего кружится голова, интеллект и авторитетность – все это вызывало у них дрожь в коленках. Я отдавал должное ее привлекательности, но мне была знакома и другая ее сторона.
Мы много разговаривали, и бывали минуты, когда мы становились друзьями, но я все еще оставался противником ее пребывания здесь. В то же время испытывал извращенное наслаждение от того, что наши судьбы опять переплелись.
– Джой уже достоин титула «ублюдок недели» по крайней мере в двух случаях, – сказала Ханна. – Что вам следует еще оценить, так это насколько велико соперничество.
– Мы частенько говорим об ублюдках, – пояснила Люси.
– Надо бы придумать какой-нибудь обобщающий термин, – предложил Эш.
– А как насчет «Компании ублюдков»? – сказал я, и все засмеялись кроме Элли, которая только слегка поморщилась.
– Джой выигрывает звание скучнейшего мужчины со времен сотворения мира по итогам каждой недели, – сказала Люси. – Это самый желанный из титулов. А на этой неделе довольно высокие требования к претендентам.
