— У меня с собой денег нет, — предупредил я, бросив взгляд на глянцевые странички. Цены приятно удивили.
— Я угощаю, — последовал невозмутимый ответ. — Заказывай, что хочешь.
Я не понял. Столько конспирации — и всё для того, чтобы меня в кафешке покормить?
— Надо же, мне потребовалось всего четыре года, чтобы раскрутить тебя на свидание!
— Всё потому, что твои кулинарные таланты в примерах не нуждаются. Сам виноват.
— Что это с тобой? Второй комплимент за два дня! — я улыбнулся. — А чем тебя меню Блэков не устраивает?
Северус метнул на меня мрачный взгляд.
— Я от него скоро взвою.
Еда у Блэков была сплошь полезная и диетическая: ничего жареного, тяжелого, острого, соленого и жирного. Домовик свято придерживался моих рекомендаций и готовил исключительно здоровую пищу, ибо по-другому с желудками хозяев обращаться было нельзя. У Нимфадоры беременность, у Регулуса едва работающий желудок, у Тонкса гастрит, Андромеда худеет, а про Сириуса с его азкабанской диетой и думать страшно. Понятно, что их стол ломился от всяческих каш, овощей, запеканок и супов, температуру которых едва можно было назвать теплой. Я-то ничего, непривередливый, Гарри и Рону лишь бы было вкусно, но Северус…
— Жареную картошку с кетчупом, бифштекс и кружку светлого пива! — велел он, едва к нам подошел официант.
Я сам чуть слюной не захлебнулся.
— Мне то же самое!
Официант вопросительно глянул на Северуса. Тот кивнул, подтверждая моё пиво. Дождавшись, когда принесут заказ, я взял вилку и спросил:
— О чем ты хотел поговорить?
Северус отрезал от бифштекса кусок, отправил в рот, и его лицо стало таким довольным! Я никогда еще не видел у него такого выражения.
— О нашем общем друге, — ответил он и подцепил на вилку картошку. — Заметь, я не спрашиваю, как ты попал в его ближний круг и что для этого сделал.
О Темном Лорде? Он все-таки догадался? А, ну да, он же видел воспоминание Кричера о пещере. Не узнать медальон, подаренный Регулусу, мог бы только слепой.
— Я тебе и так отвечу. Он мой бывший пациент, который должен мне по гроб жизни и даже больше, — я глотнул пива и тоже приступил к еде. Да, после едва теплых супчиков и каш жареный кусок говядины — просто взрыв! — Можешь приступать к благодарностям.
— За воскрешение претендента на престол и исцеление самых бесшабашных его приспешников спасибо тебе от лица всего магического мира, — съехидничал Северус и одним махом ополовинил кружку с пивом.
Я важно поднял вилку.
— Заметь, он не безумный. И не швыряется непростительными. И даже не трогает тех, за кого я прошу.
— Черт возьми, Волхов! Ты хоть понимаешь, что сделал?
— Я чего? Я ничего! — я сделал невинное лицо и захлопал ресницами. — Я вообще не при делах, если честно. Так… попросил за пару людей, помог познакомиться кое с кем, вылечил кое-кого. В политические интриги не лез, лечил бескорыстно, от чистого сердца. Делал исключительно добро!
Северус нервно хохотнул и посерьезнел.
— Проблема в том, что тебя из страны никто не отпустит, а меня никто не оставит в покое.
Я нахмурился.
— Но я же договорился не только о неприкосновенности, но и о твоем спокойствии. Лично со Стюартом.
— Спокойствии? — Северус усмехнулся и вонзил нож в бифштекс. — В любой клятве можно найти лазейки. Спокойно жить можно и без памяти, и без магических сил. Всего-то и нужно, что аккуратно загнать в нужные обстоятельства.
— Давай без прописных истин. Что тебе сказал Крауч?
— Что единственное, на что я могу рассчитывать — уехать из страны в официальном порядке. Без тебя. После того, как помогу разобраться с недобитками Беллы, — Северус совершенно спокойно обмакнул кусочек картошки в кетчуп и закинул в рот. — Пришлось рассказать о нашей связи и твоем взрывном характере. Есть один закон… В общем, готовься к переезду в Литтл Уиннгинг.
Я вздохнул.
— То есть, ты исполнил мою мечту — меня наконец-то отпустят из магического мира. Спасибо.
Отпустить-то отпустят, но посадят под колпак. Все-таки истинный целитель. Иного можно было и не ждать. Жаль, что ему не разрешили остаться. А если за него буду просить уже я… По моей просьбе его, конечно, оставят, но тогда это, во-первых, ударит по его гордости и, во-вторых, плохо для него кончится. Как он справедливо заметил, спокойно жить можно и без памяти. А память у окклюмента можно отнять лишь ценой его личности.
