Я не хотел светить своим статусом подмастерья, но в первый же день первоклашки, которых по традиции провезли на лодках через озеро, вымокли насквозь. Вечные сквозняки внесли свою лепту, и в результате после первого числа треть первокурсников отправилась в Больничное крыло. Месячный запас Бодроперцового зелья исчез за три дня. Мы варили его до тех пор, пока перед глазами не начали прыгать мушки. Втроем. После назначения директора Северус написал заявление об увольнении, но Амбридж перевела его на должность преподавателя Защиты от Темных Искусств. До тех пор, пока не найдет ему замену. Зельеварение пригласили вести Горация Слагхорна. Он же занял пост декана Слизерина.
Ничего так, прикольный дядька. Пока мы втроем восполняли школьные запасы зелий, он меня разговорил, допросил и оказался страшно разочарован, выяснив о моем ученичестве у Северуса и звании подмастерья. Получив приглашение в клуб Слизней, я кое-как отбрыкался от совместного чаепития и, схватив коробку с зельями, улизнул в Больничное крыло.
— Минерва, дорогая, почему Гриффиндор в полном составе проигнорировал медицинский осмотр?
Звонкий девичий голос Амбридж заставил меня замереть перед дверями.
— Медицинский осмотр?
Судя по тону, нововведение для МакГонагалл стало сюрпризом.
— Да, Минерва, медицинский осмотр, — сладко пропела Амбридж. — Это когда новых учеников проверяют на предмет скрытых заболеваний, физическое, психологическое насилие и выявляют особенности, требующие особого подхода.
— Я знаю, что это такое! Поппи мне ничего не говорила!
— А я не обязана бегать за тобой по замку! — отрубила мадам Помфри. — У меня по расписанию равенкловцы, в пациентах четверть первачков да еще новые требования к заполнению карточек! Директор Амбридж, разрешите привлечь Волхова, я не успеваю!
— Нет, Поппи, не разрешаю. У Волхова учебный процесс, он школьник. Пишите официальное заявление на ассистента, Министерство вам не откажет. Минерва, чтобы завтра же гриффиндорцы прошли медицинский осмотр!
Да, мадам Помфри, это вам не Дамблдор. Кончилась халява, на горбу истинного целителя больше не выехать. Амбридж открыла дверь, наткнулась на мою счастливую моську и расплылась в ответной улыбке.
— Мистер Волхов! Мадам Помфри просила вас о чем-то?
Я обвел взглядом побледневшего колдомедика, МакГонагалл, которая стояла с таким видом, словно проглотила лом, и зацепился за знакомую белобрысую макушку на одной из кроватей.
— Нет-нет, директор Амбридж! Я пришел навестить Лавгуд.
Голубые глаза директора сфокусировались на коробке с флаконами, выдавшей меня круче парашюта, который волочился за Штирлицем. Ярко накрашенные губы Амбридж растянулись еще шире, вызвав четкие ассоциации с тварью из ужастиков. Казалось, что еще чуть-чуть — и кончики улыбки уйдут за уши и встретятся на затылке.
— …И по дороге прихватил новые запасы Бодроперцового зелья, — закончил я.
— Ах, конечно! — Амбридж посторонилась, пропуская меня внутрь. — Конечно, вам стоит поговорить с бедняжкой. Вы сможете её утешить. Минерва, будьте любезны, пройдите в мой кабинет.
МакГонагалл вздрогнула, скривилась в отвращении, но послушно зашагала за директором. Двери закрылись, и мы с мадам Помфри остались вдвоем.
— Спасибо, Вадим, — с чувством выдохнула ведьма и взяла коробку. — Если бы она узнала, что я попросила помочь, то выгнала бы!
Ничего, я прикрою. Зато теперь вы поостережетесь дергать меня без веской причины!
— Обращайтесь, — подмигнул я и оглянулся на спящую Луну. Вид у неё был бледным, лицо опухло. — А что случилось с Лавгуд?
— Горе у неё, — вздохнула женщина, взмахом палочки отправив флаконы в кладовку. — Мистера Лавгуда убили. И понесла же нелегкая в Лютный! Мы с профессором Флитвиком её уложили в башне, но ночью пришлось сюда нести — кричала во сне.
Лавгуда убили?! Ох, ё! Что же так аукнулось-то? Он же должен был быть живее всех живых!
— Жаль. Интересная была личность, — вздохнул я.
Горе Лавгуд было понятно и вызвало сочувствие. Все-таки земляки, не чужие друг другу люди. Решив зайти позже и выразить соболезнования, я пошел на завтрак.
А там царил хаос. Школьники передавали друг другу газеты, что-то бурно обсуждали, махали руками. Громче всех орал Гриффиндор. Рон что-то горячо втолковывал Гарри, а Лонгботтом читал газету с таким бледным видом, что мне захотелось сунуть ему под нос нашатырь. Я сел за свой стол. Слизеринцы с превосходством наблюдали за катавасией, уткнувшись в газеты.
