— Сокровище мое! — бормочет он и гладит ее голову дрожащими руками. — Напугала же ты нас… От кого телеграмма?
— Да… Где она? Ах! Ее тут нету… Петя, погляди под постелью… Я уронила ее… Вон там, на одеяле…
— Вы телеграмму ищете? — сдавленно спрашивает Анна Сергеевна, показываясь на пороге. — Вот она…
Маня хватает бумагу с сияющими глазами и целует ее, как талисман.
Петр Сергеевич медленно встает.
— От кого эта телеграмма, Маня?
— Ах! Потом… Потом… Оставьте меня!.. Я оденусь… Я выйду… Я вам все расскажу…
Он выходит из комнаты, прямой и белый. Сестра, как тень, идет за ним.
У стола он оглядывается и пристально смотрит на Анну Сергеевну. Его губы шевелятся. Но без звука.
— Да… — говорит она тихо.
Он, как сноп, опускается на стул. Глаза его тупо глядят в одну точку.
Маня была у фрау Кеслер. Она говорила ей о своей радости. Ее удивила и огорчила холодность, с какой дома встретили эту весть. Со стороны Ани чуть ли не враждебно. Ревнуют они, что ли? На что же они, однако, рассчитывали? На жизнь втроем? Несчастные!
— Куда же ты? Посиди, Маня!
— Нет… Нет… Простите, фрау Кеслер. Я должна бежать. Я не могу усидеть в комнате.
Очень оригинально встречает эту весть Соня. Не верит. Требует телеграмму. И долго, пытливо разбирает ее, точно ищет между строк. Она не поздравляет Маню.
— Ты не рада за меня? — грустно спрашивает Маня.
— Ах! Что ты говоришь такое! Конечно, рада… Ведь ты… не одна на свете…
«Как она любит Марка! Как она его странно любит! — думает Маня. — Как может она желать ему счастья со мной?»
Дома она садится писать Нелидову. Но бросает перо. И мечтательно глядит в окна.
У Анны Сергеевны заплаканные глаза. Маня ловит на себе ее странный, беглый, неискренний взгляд.
«Бедная Аня… Может быть, зависть? Ах, это так понятно!..»
Она подходит и целует сестру. Та всхлипывает, вырывается и убегает.
Тяжело вздохнув, Маня бочком присаживается на табурет перед роялем и берет аккорды одной рукой.
— Тише… Тише!.. Нельзя играть… Анна Сергеевна показывается в дверях.
— Почему нельзя? Разве мама спит?
— Нет… но… ей нынче хуже. Она очень беспокойна. Музыка ее раздражает.
Глаза Мани меркнут разом. Углы рта опускаются.
Как она могла об этом забыть?
Сумерки падают. Она сидит у окна, задумавшись. Глядит в небо, полное снежных туч.
На противоположном тротуаре стоит Штейнбах. Он пристально смотрит на Маню.
Она вдруг замечает его. Она откидывается в глубь комнаты с бьющимся сердцем.
«Наглец! — шепчет она и топает ногой. — Что если Аня или Петя заметят его?»
Она идет к себе, садится за книгу. Через минуту встает, сгорая от любопытства и тревоги. Напевая, возвращается она в столовую и останавливается. Анна Сергеевна стоит у окна.
— Куда ты глядишь? — невинным тоном спрашивает Маня и обнимает талию сестры.
Так и есть!.. Высокая фигура все еще неподвижно чернеет у дома, через улицу.
— Да вот гляжу на этого нахала… Что ему нужно?
— Что такое, Аня?
— Видишь? Стоит… Это Бог знает что!
Маня звонко хохочет. Все внутри у нее дрожит мелкой дрожью.
— И давно стоит?
— Да минут с десять. И уже не в первый раз.
— Неужели? — неосторожно срывается у Мани.
Она чувствует, как загорелись ее уши.
— Мне кажется, что я и вчера его видела. Да не обратила внимания. А нынче это уже в третий раз. Подойдет и смотрит…
— Не живет ли кто-нибудь наверху? Анна Сергеевна пожимает плечами.
— Наверху? Ну, конечно, живут. Офицерша-Маня крепко целует сестру.
— Ах, Анечка! Ну что же ты так сердишься на бедную офицершу? Пусть ее флиртует!
— Какое скверное слово! Кто тебя этому выучил? Маня как-то странно смеется.
— Я прогуляюсь до обеда… Пойду навстречу Пете.
— Уходит! Слава Богу! — ворчит Анна Сергеевна. — Вот нахал!
Маня, совсем одетая, берет скомканную телеграмму, прячет ее в карман и выходит из дома.
Штейнбах идет по другой стороне улицы, немного впереди. Он постепенно замедляет шаг и оглядывается.
Маня быстро проходит мимо него, почти пробегает. Голова ее низко опущена. Щеки пылают. Глубоко засунув руки в карманы своего пальто, она бежит, не глядя…
Штейнбах видит ее издали и меняется в лице.
Не останавливаясь и не кланяясь ей, он только прибавляет шагу. И так они идут порознь, по разным тротуарам, пока не кончается переулок.
