Вдруг с боковой лестницы, ведущей на крышу, послышался голос младшей из сестер:
— Помоги мне со стиркой, Шафика! Что ты сидишь без дела, словно окаменела?
— Эй, Саида! Твой голос разбудит всех змей! А ты, Шафика, не отлынивай от работы, — прокричал им Балкыти.
Значит, ее зовут Шафика! Какое прекрасное имя! Даже сердилась она на рынке не обидно. А как светились благодарностью ее прекрасные черные глаза! Узнает ли она, что я принял это опасное приглашение лишь ради нее?
Тем временем Балкыти открыл комнату слева по коридору, пропустил вперед Габаля, затем сам вошел и затворил за собой дверь. Сев на длинную тахту, стоящую справа от двери, Балкыти усадил Габаля рядом с собой. Габаль огляделся: на противоположной стороне комнаты стояла кровать, застланная серым одеялом, на полу между кроватью и тахтой лежала цветная циновка. На ней стоял медный, потемневший от времени поднос, посреди его высилась кучка пепла от кальяна, с краю лежали щипцы и железный прут, тут же была насыпана горстка подслащенного табака. В единственное открытое окно была видна пустыня, бледно–голубое небо над ней да высокие склоны горы Мукаттам. Среди полной тишины время от времени разносились крики пастухов. Дуновения ветерка приносили с собой зной полуденного солнца. Балкыти так пристально разглядывал Габаля, что тому стало неловко, и он решил разговором отвлечь от себя внимание хозяина дома. В этот момент потолок задрожал от топота бегущих по крыше ног, и сердце Габаля затрепетало. Он тотчас же решил, что это звук ее шагов, и ему страстно захотелось принести счастье этому дому, даже если ради этого придется сражаться со змеями.
«Быть может, — подумал Габаль, — этот человек убьет меня и закопает в пустыне, как я Кадру. И избранница моя так и не узнает, что я пожертвовал жизнью ради нее». Голос Балкыти прервал его размышления:
— Что ты умеешь делать?
Габаль, вспомнив, что в кармане у него всего несколько монет, ответил:
— Я найду какую–нибудь работу!
— Но, может быть, тебе не к спеху искать работу? Вопрос этот обеспокоил Габаля.
— Лучше, если я найду работу прямо сегодня, — сказал он.
— У тебя телосложение футуввы!
— Но я ненавижу насилие! Балкыти рассмеялся.
— А чем ты занимался у себя? — спросил он. Поколебавшись, Габаль пояснил:
— Я работал в управлении имения.
— Вот как?! И как же ты оставил эту счастливую жизнь?
— Судьба!
— Ты что, заглядывался на какую–нибудь госпожу?
— Боже упаси!
— Ты очень осторожен, но скоро ты привыкнешь ко мне и раскроешь все свои тайны.
— Даст Бог!
— У тебя есть деньги?
Опять беспокойство охватило Габаля, но он не показал виду и честно сказал:
— Есть немного, но их надолго не хватит.
— Ты умен, как ифрит! — подмигнул Балкыти. — Знаешь, из тебя может выйти прекрасный заклинатель змей. Может, мы будем работать вместе? Не удивляйся моим словам. Я стар и нуждаюсь в помощнике.
Габаль не принял эти слова всерьез, но ему хотелось как–то сблизиться с этим человеком. Он открыл было рот, но Балкыти опередил его:
— Мы обдумаем все не спеша, а сейчас…
С этими словами он поднялся и направился к выходу.
***
После полудня мужчины вышли из дома. Балкыти отправился по своим делам, а Габаль решил пойти на рынок осмотреться и сделать кое–какие покупки. Вернулся он уже вечером, отыскав уединенно стоящий дом по свету, пробивавшемуся из его окон. Подойдя вплотную к дому, он услышал внутри голоса спорящих и не мог удержаться, чтобы не прислушаться к разговору. Габаль различил голос Саиды:
— Если ты правильно угадал, отец, то, значит, он совершил преступление и бежал. Тогда нам придется иметь дело с футуввами его улицы! Л что мы можем против них?
Но Шафика возразила:
— Он не похож на преступника! Балкыти насмешливо спросил:
— Ты уже так хорошо знаешь его?
— Почему же он бежал от благополучной жизни? — воскликнула Саида.
— Нет ничего удивительного в том, что человек покинул улицу, на которой столько футувв, — проговорила Шафика.
— И откуда ты все знаешь? — с насмешкой в голосе спросила Саида.
— Общение со змеями, — вздохнул Балкыти, — не прошло для меня даром, я дал жизнь двум гадюкам!
— Отец! Ты пригласил его в дом, ничего не зная о нем!
