Арафа выбежал из подвала, чтобы помочь ей, но старик, тяжело дыша, отталкивал их руки. Все вокруг молчали. Только одна женщина не выдержала:
— Это ты виновата, Аватыф! Надо оставлять его дома. Девушка вся в слезах прошептала:
— Ну что я могу сделать?
А дядюшка Шакрун слабым голосом все продолжал звать Габалауи…
97.
Незадолго до рассвета безмолвие ночи нарушилось плачем, и вскоре все узнали о смерти Шакруна. Случившееся никого на улице не удивило. Приближенные Сантури говорили: «Гореть ему в аду! Он жил наглецом, и наглость свела его в могилу». Арафа же сказал Ханашу:
— Шакруна убили так же, как убили многих на нашей улице. Убийцы даже не пытаются скрывать своих преступлений. И никто не осмеливается жаловаться и прибегать к помощи свидетелей.
— О горе! И зачем только мы вернулись сюда?! — сокрушался Ханаш.
— Но это наша улица!
— Наша мать ушла отсюда с разбитым сердцем. Будь проклята и улица, и все на ней живущие!
— И все же это наша улица, настаивал Арафа.
— Как будто мы должны расплачиваться за грехи, которых не совершали!
— Самый большой наш общий грех — покорность. В отчаянии Ханаш сказал:
— И наш опыт с бутылкой не удался!
— Ничего, в следующий раз обязательно получится.
За гробом дядюшки Шакруна шли только Аватыф и Арафа. Все были очень удивлены участием волшебника Арафы в похоронах и перешептывались об удивительной смелости этого странного человека. Но все еще больше удивились, когда к похоронной процессии в тот момент, когда она достигла середины квартала Касем, присоединился сам Сантури. И с каким бесстыдством он это сделал! Ни капли не смущаясь, Сантури сказал Аватыф:
— Да продлятся дни твои, Аватыф!
Арафа сразу понял, что Сантури на этом не остановится. После его появления в мгновение ока похоронная процессия преобразилась, к ней присоединились соседи и знакомые, которые не решались на это раньше из страха перед футуввой. Вся улица заполнилась людьми.
— Да продлятся дни твои! — обращаясь к Аватыф, повторил Сантури.
— Сначала убиваешь, а потом идешь за гробом убитого?! — с вызовом откликнулась девушка.
Сантури громко, так, чтобы все его слышали, воскликнул:
— То же самое говорили и Касему!
Раздались громкие голоса:
— Нет Бога, кроме Аллаха! Только он один волен в жизни человека и в его смерти!
— Мой отец погиб от твоей руки! — настаивала на своем Аватыф.
— Да простит тебя Аллах, Аватыф, — проговорил Сантури, — если бы я ударил его по–настоящему, я убил бы его на месте. На самом деле я не ударил его, а просто замахнулся, и все это видели.
Со всех сторон закричали:
— Да, да! Он замахнулся, но не тронул его и пальцем. Пусть черви выедят нам глаза, если мы врем!
— Аллах покарает тебя, — промолвила Аватыф. А Сантури с кротостью, которую потом еще долго приводили в пример, повторил:
— Да простит тебя Аллах, Аватыф!
Арафа наклонился к самому уху Аватыф и тихонько сказал:
— Не заводи ссору! Давай похороним отца спокойно. Не успел он договорить, как к нему подскочил один из помощников Сантури, по имени Адад, ударил его кулаком по лицу и закричал:
— Эй, ты, сын потаскухи! Как ты оказался между девушкой и муаллимом?
В замешательстве Арафа повернулся к нему и тут же получил еще один удар, сильнее первого. Второй помощник Сантури залепил ему пощечину, третий плюнул в лицо, четвертый схватил за шиворот, пятый с силой толкнул его так, что Арафа упал на спину, а шестой сказал, лягнув его ногой:
— Отправишься на кладбище, если еще раз подойдешь к ней!
От растерянности Арафа не сразу поднялся с земли. Потом все же собрался с силами и, превозмогая боль, встал и принялся отряхивать пыль с галабеи и с лица, а мальчишки окружили его и принялись кричать: «Теленок упал, несите сюда нож!»
Арафа вернулся в свой подвал, хромая и вне себя от гнева. Ханаш горестно оглядел его и покачал головой.
— Говорил я тебе, не ходи! Задыхаясь от злобы, Арафа крикнул:
— Замолчи! Я им этого не прощу! Но Ханаш решительно и вместе с тем мягко увещевал друга:
— Откажись от этой девушки, иначе нам несдобровать.
Арафа, уставившись в пол, задумался, потом поднял голову и угрюмо, но твердо произнес:
— Я женюсь на ней! И гораздо скорее, чем ты думаешь! — Это самое настоящее безумие! А Аджадж будет возглавлять свадебное шествие! Лучше ты сам облейся спиртом и кинься в огонь!
