История Первого Болгарского царства - страница 108
Титул «колоброс» (colobrus) — καλοβρός или κουλουβρός — встречается только в надписях и представляет, вероятно, название ранга, происходившего от тюркского «golaghuz», то есть руководитель[588]. Боярин Цепа был колобросом, а также багатуром.
Жупан (zhupan) один раз в надписях встречается как «ζουπάν» и «κοπανός». В обоих случаях упоминается семья обладателя титула. У южных славян слово «жупан» означало главу племени, поэтому Успенский и Бури обоснованно полагают, что оно представляло главу одного из булгарских кланов[589].
Сампсес (sampses) — σαμψής — в надписи не встречается, но известно, что гостеприимец святого Климента в Плиске Эсхач был «σαμψής τό αξίωμα» («в достоинстве сампсеса»), двое из послов 869–870 гг. являлись сампсесами, а Симеон, шурин царя Симеона, посол в 927 г., был ούσάμψος или ούσάμψις, что, очевидно, представляет вариант написания титула[590]. Возможно, титул сампсес был придворным.
Титул «tarkan», вероятно, свидетельствовал о высоком военном звании. Он был тюркским по происхождению: тюркский посол при дворе императора Юстина II (примерно 570 г.) назывался «tagma», «αξίωμα δε αυτώ ταρχάν»[591]. Онегавон, который утонул в реке Тиса, был тарканом; такой титул носил и жупан Оксун[592]. Когда святой Климент прибыл в Белград, его приветствовал Боротиканус «τώ τότε φυλάσσοντι» («через тогдашнего стражника»), «υποστράτηγος» («младший стратиг») хана Бориса[593]. Имя Боротиканус, «Boroticanus», должно означать таркан Бориса. Положение обладателя данного титула было равным статусу стратега в империи, то есть носитель его являлся военным губернатором провинции. Поэтому я отваживаюсь предположить, что таркана можно приравнять к императорскому стратегу. Провинциальные наместники в Болгарском царстве — в правление Бориса их было десять — назывались греческими и латинскими авторами «графами»[594]. Мы не можем сказать, является ли это слово переводом некоего булгарского титула, или булгары восприняли слово «κόμης» («комес»). В 927 г. посол Симеон — сампсес, шурин последнего царя — также носил титул «καλουτερκάνος». Поскольку в X в. любезные вопросы, которые должны были быть обращены к булгарским послам, касались здоровья «сыновей» их правителя, «ό κανάρτι κείνος» и «ό βουλίας ταρκάνος»[595], то я полагаю, что, очевидно, мы должны приравнять καλουτερκάνος к καναρτικείνος. Оба «kalutarkan» и «buliastarkan» являлись офицерами во главе с тарканом, и эти должности, вероятно, предназначались для членов царской семьи. Титул «bulias» может быть связан со словом «боярин», но сама по себе эта идентификация не имеет значения.
Наиболее важным военным офицером царства был кавкан (kavkan). В правление Маламира кавкан Исбул, παλαιός βοϊλάς (старший боил) хана, стал, очевидно, вторым человеком в Болгарии после хана. Он построил для хана акведук на свои собственные средства и сопровождал хана в сражении, видимо, как главнокомандующий[596].
В 922 г. мы узнаем, что Симеона сопровождал его кавкан[597]. Столетием позже мы находим, что существовало два кавкана, некий Домитиан и его брат; но, возможно, они не обладали этим званием одновременно. Домитиан попал в плен к Василию II, а его брат вскоре изменил Болгарии. Домитиан являлся συμπάρεδρος (сотрапезник) царя Гавриила-Радомира[598].
Титул «табар» («tabare»), или возможно, «ильтабар» («iltabare») (старотюркское altabar)[599], встречается только при упоминании о послах в 869–870 гг. Имя Μηνικός встречается больше, чем один раз. Симеон в 922 г. шел вместе «άμα καυκάνω και μηνικω» («с кавканом и меником»). В 926 г. булгарские военачальники Книн, Имник и Ичбоклия вторглись в Сербию. В 927 г. в булгарское посольство, помимо Георгия Сурсувула и калутаркана Симеона, вошли царский родственник, Стефан, Маго-тин, Крон и Меник[600]. Златарский считает, что Гемнек — это человеческое имя, но Меник — титул[601]. Лично я полагаю, что первый отрывок необходимо читать как «άμα καυκάνω Μηνικω» («с кавканом Меником») — Меник, которого Константин неверно называл Гемнеком, являлся кавканом в то время. Другие имена, которые появляются в ходе истории Первого царства, как мы должны понимать, вследствие недостатка свидетельств, напротив, представляли имена собственные, а не титулы.
