Светляк, заведующий часовыми, что стерегли пленных, шагнул навстречу Ореху.
— Всех, кто выжил, и может держаться на ногах, мы собрали здесь. Еще с десяток получивших несерьезные ранения мы положили вон в той хибаре, — он указал на приземистое жилище. – Остальных добили.
— Я хотел отправить всех раненных еретиков во Свет, но он мне не дал, — быстро вставил Светолюб, затягивая потуже повязку на бедре. В его голосе слышались осуждающие нотки.
— С ними я разберусь позже. Этих вот, — Орех мотнул головой в сторону пленных, — увязать, да так, чтобы мужчины рядом друг с другом не оказались, и пускай прямо тут и ночуют. Да, и бадью с водой кто‑нибудь пускай поставит, ежели пить запросят – не отказывайте.
Он повернулся к Пластуну.
— Что у нас?
— Восемь погибли, еще дюжина ранены, двое из них тяжело. Ну и Терновник…
— Что с ним?
— Лежит, бормочет что‑то – не разобрать, иногда в судорогах бьется. Я его осмотрел, но ран никаких не обнаружил.
— Это шаман, мразь, его подкосил. Я сам видел, — вставил Светоч, поправив нож на поясе. – Терновник на него бросился, когда мы с той стороны к пирамиде подходили, а шаман этот как‑то на него посмотрел, и парень наш прямо там и слег.
И добавил после небольшой паузы.
— За это, я шаманскую голову над входом вон в ту хижину повесил. Он теперь всегда улыбается – красиво вышло.
— Вот значит, — снова заговорил глава разведчиков. – Складарь, я ему в помощь Пробоя дал, как раз занят учетом всего, что у дикарей было.
Орех кивнул.
— Светоч, Светолюб, вы распорядитесь ужином для наших людей. Светляк остается присматривать за пленниками. Пластун и, — Орех повысил голос, — Свист, со мной!
Свист тяжело поднялся со скамьи и слегка прихрамывая, направился за воеводой.
Когда они остались втроем, Орех спросил.
— До хранилища мерцал Складарь еще не добрался?
— Нет, — Пластун отвел глаза – было видно, что он стыдится своего поступка, — я не сказал ему, где Великий Жрец хранил их. Подумал, что может быть ты первый…
— Спасибо тебе.
Они обогнули пирамиду и приблизились к приземистому строению – тому самому, где Пластун стянул когда‑то расшитый ягдташ с мерцалами. Немного дальше, в тени раскидистых деревьев пряталось жилище Говорящего с Богами.
У занавешенного входа в хранилище стоял Дрозд.
— Еще я подумал, что стоит перестраховаться, — пожал плечами Пластун.
— Все парень, ты можешь отдохнуть и поесть, — сказал Орех, — Потом вернешься сюда и снова заступишь на пост.
Дрозд без лишних слов отправился туда, где воины Дома разжигали костры.
Орех откинул полог и осторожно заглянул в сумрак хранилища. Постояв немного на пороге, он отступил на шаг.
— Что‑нибудь не так? – спросил Свист, видя беспокойство Ореха.
— Я чувствую что‑то, — с явственным напряжением в голосе ответил воевода и нахмурился.
Пластун только плечами пожал.
Свист снял винтовку с плеча и стволом отодвинул тяжелую рогожу, закрывавшую обзор. Сперва он ничего не заметил, только темень лишенного окон помещения, но потом в спертом воздухе начали плавать раскаленные нити, извиваясь и закручиваясь в спирали. Выглядели они категорически подозрительно.
— Видишь? – спросил воевода.
Свист кивнул.
— Да что там такое? – раздосадовано всплеснул руками Пластун.
Он дернулся было зайти внутрь, но Свист и Орех разом удержали его.
Воевода бросил хмурый взгляд через плечо.
— Лучше пусть кто‑нибудь другой первым войдет туда, — сказал он, что‑то прикидывая в уме.
Мужчины переглянулись.
— Пробой, — принял решение Орех. – Пускай отвлечется от складарского крючкотворства.
— Я его звать не буду, — непреклонным тоном заявил Свист, мигом ухватив суть воеводской задумки.
— Да зачем его звать? – разозлился Пластун. – Я сам войду туда и все проверю.
— Стой! – рявкнул Орех. – Если там какая‑то ловушка, а я почти в этом уверен, то пускай она сработает на ком‑то менее важном для нашей миссии, чем ты. Пробой же, будем смотреть правде в глаза, довольно бестолковый субчик.
— Ты меряешь наших братьев по их толковости?
— А ты нет? Каждый достоин того отношения к себе, которое заработал своими делами. Пробой пока только языком горазд молоть, да поклоны сотнями бить.
