Я посмотрел на своего дядю. С двумя клиентами по одному делу работать, конечно, нельзя. Пусть он сам решает, сообщать Дороти, что нас уже наняли, или нет.
— Нам уже заплатили за это, мисс Доуэр, — произнес дядя Эм.
Глаза у нее округлились:
— Кто?
— Этого, боюсь, я не могу вам сказать.
Чистая правда — но не по мотивам профессиональной этики, как она наверняка думает, а потому что он сам не знает.
— Только не Джеральд, — рассудила вслух Дороти. — Он весь в долгах. Мог бы, конечно, тоже занять у Рея, но вряд ли. Полагаю, Рей вам заплатил, однако непонятно, зачем ему это нужно. Все утро он пытался объяснить мне, что убийство попросту невозможно.
— Он не был так уверен, когда мы беседовали вчера, — заметил я.
— Выпивши Рей может наговорить что угодно — например, будто в марсиан верит, — но утром был трезв. Надеюсь, он не в пьяном виде вас нанимал?
— Как я уже говорил, мисс Доуэр, мы не можем открыть вам, кто наш клиент, но заверяю вас, что пьян он не был, — вывернулся дядя Эм.
— Но если это дядя Рей — больше некому, — почему он так меня убеждал? О… кажется, поняла.
Мы молчали, ожидая продолжения.
— Я… поделилась с Реем своим предчувствием. Из-за него я, собственно, к вам и пришла: мне требуется не только расследование, но и защита, как Салли. А дядя Рей хотел меня успокоить, вот и…
Дороти снова стала искать сигарету. Я предложил ей свою и дал прикурить.
— Какое предчувствие, мисс Доуэр? — нахмурился я.
— Вы в них не верите?
— Нет, — твердо ответил я, но, помня о Салли, не стал добавлять, что при этом очень их не люблю. Особенно когда они сбываются, эти предчувствия.
— Конечно же, нет, мисс Доуэр, — поддержал меня дядя. — Это обыкновенное суеверие.
— Уверены, мистер Хантер? — К Дороти вернулось самообладание. — Наверное, вы не читали об экспериментах доктора Рейна в университете Дьюка, а я вот читала. Дядя Рей интересуется парапсихологией, и меня заинтересовал. Мы вместе провели те же опыты с картами, и мои показатели оказались необычайно высокими.
С суевериями еще можно поспорить, но что касается науки…
— И вы, значит, предчувствуете, что с вами случится нечто плохое? — уточнил дядя.
Она кивнула медленно, почти нехотя.
— Да. И не далее как этой ночью, мистер Хантер.
Дядя Эм повернулся на стуле и выразительно посмотрел на меня.
Черта с два, говорил мой ответный взгляд: я надеялся, что у Эма хватит парапсихологических способностей, чтобы понять это.
Он понял, подмигнул мне — Салли тоже заметила — и сказал:
— В наших рядах, мисс Доуэр, наметилось некое несогласие. Позволите нам переговорить с глазу на глаз?
— Естественно. Мне подождать в приемной?
Я проводил ее туда, дал ей забытый кем-то журнал «Лайф» — сами мы могли предложить клиентам лишь стопку «Полис газетт», вернулся в кабинет и закрыл дверь за собой. Звуконепроницаемость у перегородки была нормальная — мы сразу убедились в этом, как только въехали. Если не орать друг на друга, Дороти ничего не услышит, даже прижав ухо к двери. Для пущей предосторожности я поманил дядю в дальний угол и тихо произнес:
— Нет, дядя Эм. И ты знаешь, почему я так говорю.
— Ну что ж. Позовем ее обратно, поговорим еще чуток и отпустим. Умрет к утру — не наша вина.
Подразумевалось, что виноват буду я.
— Ты хочешь, чтобы я провел с ней ночь? Хорошо, давай обсудим, почему это не годится. С разных точек зрения: сначала предположим, что Салли умерла своей смертью.
— Ты споришь не столько со мной, сколько с самим собой. Продолжай — послушаем, как ты станешь себя убеждать.
— Итак, смерть Салли была естественной и это ее предчувствие — если можно назвать психотический бред насчет убийц-марсиан предчувствием — было простым совпадением.
— Допустим. Что дальше?
— То, что предчувствие Дороти ничего не значит и ни в какой защите она не нуждается. Так?
— Да, но разве ты ухлестываешь только за теми девочками, которым защита нужна? Что-то не припомню такого.
— Теперь предположим, — сказал я, пропустив его слова мимо ушей, — что Салли убили и ее предчувствие как бы сбылось. Много я ей помог? Конечно, я считал, что у нее не все дома и особо не беспокоился, но что бы я мог поделать, если б даже и волновался? На момент ее смерти я сидел в соседней комнате с приоткрытой дверью, держа под рукой пистолет.
