— Разумеется, спросил. Их несколько — например, эфедрин, но его бы ты, наверное, почувствовал. Не помнишь, сердце у тебя билось чаще обычного?
— Нет, пока я не заглянул к Салли в спальню — тут оно забилось как миленькое, но длилось это недолго. Бумаги ты тоже смотрел?
— Да. Все, какие там есть. Ничего необычного, кроме пылких любовных писем. Все от одного и того же парня с подписью «Билл».
— Да, Уильям Хаберман, Стэнтон говорил мне о нем. Они с Салли встречались какое-то время, а недели две назад расстались. Живет в Эванстоне, работает вместе с отцом — продают подержанные автомобили. Занесен в список тех, с кем я собираюсь поговорить.
— Да, точно он. Много пишет об Эванстоне и о своей работе. Письма в конвертах. Самые ранние написаны месяца три назад, последним — около трех недель. Они виделись раз в неделю, а в промежутках переписывались. Роман, похоже, был бурный, и никакой причины для разрыва даже в последних письмах не называется. Может, выяснится, когда ты поговоришь с парнем лично. Ты еще где-нибудь был, кроме бывшей работы Салли?
Пересказывая Эму разговор с Беном Старлоком, я случайно взглянул на окно и пожарную лестницу, по которой влез наш клиент, чтобы оставить под промокашкой тысячу долларов.
— Не поставить ли нам замок на окно?
— Чтобы он деньги назад не забрал? — усмехнулся дядя. — Если уж он сумеет вскрыть сейф, то окно вскроет запросто, разве что решетку туда приспособить. Ты, случайно, не…
Мы услышали, как открылась и снова закрылась входная дверь офиса. Моника Райт не могла вернуться так скоро, и я вышел посмотреть, кто пришел.
В приемной стояла девушка довольно высокого роста. Красивая фигура, рыжие волосы и все, что к ним прилагается. Похолодев, я ухватился за стол.
В следующее мгновение я сообразил, что это не иначе как сестра Салли, но эти полсекунды мне дались тяжело.
Когда шок миновал, я стал замечать различия, хотя сестры, не будучи двойняшками, были поразительно похожи. Волосы подпадают под категорию рыжих, но ближе к каштановым, веснушки не так заметны, талия чуть-чуть тоньше. От простого белого платья веет прохладой даже в такую жару.
— Мисс Дороти Доуэр? Я Эд Хантер.
— Могу я с вами поговорить, мистер Хантер?
— Разумеется. Дядя тоже здесь — вы не возражаете побеседовать с нами обоими?
Она ответила, что не против, и я пригласил ее пройти в кабинет.
Дядя, все слышавший, потрясения не испытал и спокойно предложил Дороти стул, так же, как Салли на прошлой неделе. Она нервно достала из сумочки сигарету. Я поднес к сигарете зажигалку и сел на тот же стул, что и при разговоре с Салли.
— Итак, мисс Доуэр? — откашлявшись, произнес дядя. Слова, и те одинаковые.
— Вы не думаете, что мою сестру могли убить, мистер Хантер?
— На это… ничто не указывает, мисс Доуэр.
— Зачем же тогда ваш партнер приходил вчера к мистеру Стэнтону?
— Объясни сам, Эд. Тебе слово.
Дороти перевела взгляд на меня.
— Не хочу сказать, мисс Доуэр, — начал я, старательно подбирая слова, — что смерть вашей сестры не была естественной, но иную возможность, пусть незначительную, я тоже допускаю. Она боялась умереть и умерла в ту же ночь — может ли это быть простым совпадением?
Дороти подалась вперед:
— Вы, конечно, знаете, что у нее было слабое сердце. Не кажется ли вам, что страх ее и убил? А опасность, существовавшая только в ее воображении, привела Салли к сердечному приступу?
Я медленно, но решительно покачал головой:
— Это могло бы случиться, будь она одна дома, но с ней находился я. Как только я согласился остаться у Салли и подежурить, ее страх исчез: она выглядела довольной и спокойной, желая мне доброй ночи.
— Ее могло испугать что-нибудь позднее.
— Это я и имел в виду, но мы тщательно осмотрели квартиру Салли — дядя только что оттуда — и не нашли никаких поводов для испуга. Может, у вас, мисс Доуэр, есть какие-нибудь догадки на сей счет?
— Нет.
— Коль скоро вы пришли, хочу спросить вас: были ли у Салли враги? Питал ли к ней кто-нибудь сильную неприязнь, была ли ее смерть кому-нибудь выгодна?
— Нет, мистер Хантер. Вреда Салли не причиняла никому, и денег у нее не было. Никаких причин я не вижу, но хочу… — она нервно загасила сигарету в пепельнице, — чтобы вы расследовали ее смерть. Это дорого будет стоить? У меня денег тоже нет, но я могла бы занять сколько нужно у дяди Рея.
