– Хагрид, – сказал Дамблдор, когда мотоцикл затих, – наконец-то. А где ты раздобыл этот мотоцикл?
– Одолжил, профессор Дамблдор, сэр, – ответил гигант, осторожно слезая с мотоцикла, – юный Сириус Блэк[13] дал мне его, когда я его встретил.
– Никаких проблем не возникло?
– Нет, сэр. Дом был почти полностью разрушен, но мне удалось забрать его до того, как маглы начали сновать повсюду. Он заснул, когда мы летели над Бристолем.
Дамблдор и Профессор МакГонагал склонились над свертком. Внутри находился спящий младенец. Под прядью совершенно чернух волос на лбу виднелся шрам причудливой формы, похожий на зигзаг молнии.
– Значит сюда?.. – прошептала Профессор МакГонагал.
– Да, – ответил Дамблдор, – этот шрам останется у него навсегда.
– А не можем ли мы что-нибудь с ним сделать, Дамблдор?
– Даже если бы и могли, то не стали бы. Шрамы бывают очень полезны. У меня самого есть один шрам над левым коленом, и он в виде схемы Лондонской подземки. Что ж, отдай мне его, Хагрид, лучше покончить с этим побыстрее.
Дамблдор взял Гарри и понес его к дому Дарсли.
– Могу… могу я попрощаться с ним, сэр? – спросил Хагрид. Он склонил свою огромную, лохматую голову над Гарри и одарил, должно быть, очень колючим, пахнущим виски поцелуем. Потом, Хагрид отошел и завыл как раненая собака.
– Тише! – прошипела профессор МакГонагал, – ты так всех маглов разбудишь!
– З-з-звините, – рыдал Хагрид, достал откуда-то огромный пятнистый платок и зарылся в него лицом. – Я н-никак не могу остановиться… Лили и Джеймс… а бедного маленького Гарри оставляют жить с маглами…
– Да, Хагрид, это все очень печально, но возьми себя в руки, иначе ты нас обнаружишь, – зашептала профессор МакГонагал, осторожно похлопывая Хагрида по руке, пока Дамблдор переступал через ограду и шагал к двери дома. Он аккуратно положил Гарри на порог, вынул письмо из кармана своей мантии и засунул его в сверток с Гарри. Хагрид потрясал плечами, профессор МакГонагал ожесточенно моргала, а мерцающий свет, исходящий от глаз Дамблдора, казалось, потух.
– Что ж, – наконец сказал Дамблдор, – вот и все. Больше нам незачем здесь оставаться. Пожалуй, следует пойти присоединиться к празднующим.
– Ага, – очень тихо сказал Хагрид, – а я верну Сириусу его колымагу. Доб-ночи профессор МакГонагал, профессор Дамблдор, сэр.
Вытерев слезы рукавом пиджака, Хагрид перекинул ногу через мотоцикл и дернул рычаг зажигания. Мотоцикл с ревом поднялся вверх и исчез в темноте ночи.
– Надеюсь увидеть Вас в скором времени, профессор МакГонагал, – сказал Дамблдор, кивая ей. Профессор МакГонагал высморкалась в ответ.
Дамблдор развернулся и пошел обратно по улице. На углу он остановился и достал серебряный Выключатель. Он щелкнул им только раз и двенадцать световых шаров вернулись в уличные фонари, а Бирючинный переулок окрасился в оранжевые цвета. И теперь он снова мог заметить полосатую кошку, повернувшую за угол на другом конце улицы. Он еще раз посмотрел на сверток, лежащий на пороге дома №4.
– Удачи, Гарри, – пробормотал он, развернулся на каблуках и, с легким шелестом мантии, пропал.
Ветер легонько трепал живые изгороди на Бирючинном переулке, который тихим и аккуратным лежал под чернеющим небом и казался наименее подходящим местом для удивительных событий, которые здесь произошли. Гарри Поттер повернулся на бок в своем свертке не просыпаясь. Одной маленькой ручкой он держал письмо. Он спал, не зная, что он особенный, не подозревая, что он знаменит, не зная о том, что через несколько часов проснется от криков миссис Дарсли, которая откроет дверь, чтобы положить бутылки из-под молока, и о том, что в следующие несколько недель его будет пинать и щипать его кузен Дадли… Он так же не знал, что в этот момент, люди по всей стране тайно собираются вместе, поднимают бокалы и приглушенно произносят:
– За Гарри Поттера, мальчика, который выжил!
