– А Гарри с ней разговаривал. Скажешь, нет, Гарри?
Дядя Вернон подождал, пока Пьерс отойдет на безопасное расстояние от дома, затем повернулся к Гарри. Он был так рассержен, что не мог нормально говорить и только произнес:
– Быстро… в чулан… будешь сидеть… без еды, – потом рухнул в кресло, а тетя Петунья поспешила принести ему большой бокал бренди.
Гарри долго лежал в темноте в своей кладовке, желая, чтобы у него были часы. Он не знал, сколько сейчас времени и поэтому не был уверен, что Дарсли уже заснули. Было рискованно пробовать пробраться на кухню за едой, пока они не уснут.
Он жил с семьей Дарсли уже почти десять лет, десять несчастных лет, что он помнил, с того времени, когда был ребенком и когда его родители погибли в автокатастрофе. Он не мог вспомнить, как он тоже находился в той машине, в которой погибли его родители. Иногда, когда он сильно напрягал память во время долгого пребывания в своей кладовке, ему приходили странные видения: яркая вспышка зеленого света и жгучая боль во лбу. Это, как он полагал, и была та авария, хоть он и не мог представить, от куда могла взяться эта вспышка зеленого света. Он не мог вспомнить своих родителей. А его дядя и тетя никогда не рассказывали ему о них и, конечно, запрещали ему спрашивать об этом. В доме даже не было фотографий его родителей.
Когда он был моложе, Гарри постоянно мечтал, что за ним придет какой-нибудь неизвестный родственник и заберет его, но этого так и не случалось. Дарсли были его единственной семьей. Но и иногда ему казалось (может он только на это надеялся), что странные незнакомцы на улицах узнают его. Это были очень странные люди. Крошечный человечек в фиолетовом цилиндре поклонился ему однажды, когда он ходил по магазинам с тетей Петуньей и Дадли. После этого тетя Петунья рассерженно спросила Гарри, знает ли он этого человека, а потом вытолкала его из магазина, так ничего и не купив. А еще дикого вида пожилая женщина, одетая во все зеленое, дружелюбно помахала ему однажды в автобусе. И лысый мужчина в очень длинной сиреневой мантии с потрясенным видом пожал ему руку на улице, а потом ушел, не сказав ни слова. Но самое странное в этих людях было то, что они странным образом испарялись, как только Гарри собирался получше их рассмотреть.
В школе у Гарри тоже не было друзей. Все знали, что банда Дадли ненавидит этого Гарри Поттера в его мешковатой старой одежде и сломанных очках, и никто не хотел идти против них.
Глава третья
Письма из ниоткуда
Сбежавший в Бразилию боа-констриктор обернулся для Гарри самым долгим в его жизни наказанием. За время, пока он был заперт в своей кладовке, уже начались летние каникулы, а Дадли успел сломать свою новенькую видеокамеру, разбить радиоуправляемый самолет и, впервые сев на свой новый гоночный велосипед, сбить с ног пожилую миссис Фигг, прогуливающуюся по Бирючинному переулку на костылях.
Гарри был рад, что школьные занятия закончились, но теперь было намного сложнее избегать столкновения с бандой Дадли, которая приходила к Дарсли каждый день. Пьерс, Денис, Малькольм и Гордон, все были большие и глупые, но Дадли был самый большой и самый тупой из них, поэтому он был лидером. В свободное время они с радостью присоединялись к любимому занятию Дадли – охота на Гарри.
Именно поэтому Гарри старался проводить как можно больше времени вне дома, блуждая по окрестностям и размышляя о скорейшем окончании каникул, которое давало лучик надежды на спокойное существование. С наступлением сентября он пойдет в среднюю школу и, впервые в жизни, не будет учиться вместе с Дадли. Дадли, был принят в ту же частную школу, в которую ходил дядя Вернон - Смелтинг[16]. Пьерс Полакис тоже шел в эту школу. Гарри же записали в Бетонные Стены[17], местную государственную школу. Дадли находил это очень забавным.
– В первый день в Бетонных Стенах всех новичков макают головой в унитазы, – рассказывал он Гарри. – Хочешь, можем подняться наверх и попрактиковаться?
– Нет уж, спасибо, – ответил Гарри, – наш бедный туалет не выдержит этого ужаса, когда в него попадет твоя голова, он от этого может сильно пострадать, – Гарри сразу бросился бежать, прежде чем до Дадли дойшел смысл, сказанных им, слов.
