— И другую покажи, — потребовал Тыква.
— Еще чего! Ты выбрал, ну и кончено!
— Давай показывай, не то по морде схлопочешь!
— А ну покажи! — поддержал Тыкву Смерть.
— В этой руке тоже ничего нет, ясно? — захохотал Бандит, но как-то не по-настоящему захохотал: смеялся только рот, а глаза не смеялись.
— Значит, команду первым набираю я, — поспешно выкрикнул Тыква. — Смерть и Лошадиная Башка.
Тем временем Бандит отвернулся, и Воробей увидел — выбросил камешек из правой руки.
Здесь было в обычае сперва выбирать сразу двух игроков, потому что Смерть и Лошадиная Башка играли всегда вместе. Друг против друга — никогда. Как только с набором команды было покончено, Лошадиная Башка спросил:
— А вы хотите мяч погонять?
— Мы хотим. Если можно, — с готовностью откликнулся Шани Ботош.
Команда Лошадиной Башки взяла к себе Шани Ботоша, Воробей достался команде Бандита.
— Левой бить умеешь? — спросил Бандит.
— Только правой, — сказал Воробей.
— Ладно, становись на левый край.
Мяч попадал к нему не часто, чтобы показать класс, надо было двигаться к центру. Но уж тут, получив мяч, Воробей не отдавал его, вел сам. Однажды даже у Лошадиной Башки мяч забрал. Лошадиная Башка разозлился:
— Еще раз на ногу наступишь, расшибу!
Хотя Воробей вовсе и не наступал ему на ногу.
Играли шестой раз. Во втором тайме ворота команды Воробья были напротив церкви Сердца Иисусова. Так что Гашпара Узона он заметил сразу. Узон шел от храма, небрежно засунув руки в карманы, посреди площади остановился, нашел среди игроков Воробья и издал долгий свист.
Мальчик видел: один за другим к площади подходят делавары. И все молча останавливаются у края «футбольного поля», неподалеку от Воробья. Воробей занервничал, дважды промазал. Делавары даже не засмеялись.
Ребята из исправительного играли азартно, над площадкой стоял несусветный ор. Бандит отлично защищал ворота, но все же счет вела другая команда: пять-четыре.
И тут мяч получил Воробей. Он пошел вперед по левому краю, перед ним были только Лошадиная Башка и вратарь. Лошадиная Башка, тяжело дыша, бросился наперерез.
— Расшиби его к чертям! — вопил Смерть.
Воробей ловко провел мяч у Лошадиной Башки между ног, тот попытался подсечь его, но не сумел. В пяти метрах от ворот Воробей сильным ударом послал мяч. Ворота обозначались сложенными в кучки серыми форменными куртками. Тыква растянулся между ними, но мяч проскочил у него под животом.
Воробей был счастлив.
Центральные нападающие побежали к центру площадки, чтобы вбросить мяч в игру, Воробей оттянулся к своему левому краю, и тут к нему шагнул Мики Шнейдер.
— Нам, кажется, надо свести кое-какие счеты, — сказал он.
За его спиной стояли делавары.
— Какие счеты? — спросил Воробей. — Не видишь, мы играем?
Вдруг Шнейдер развернулся и с силой ударил его в грудь. Должно быть, удар пришелся под ложечку, Воробей так и скорчился, прижав обе руки к груди.
— У, быдло! — торжествующе прошипел над ухом Шнейдер.
Воробей попытался выпрямиться, с трудом вдохнул и хотел сказать что-то, но Шнейдер опять подступил к нему и со всего размаху ударил в лицо. Воробью показалось, что хрястнула переносица. Зато спазмы в груди как не бывало. Даже не распрямившись, он прыгнул головой Шнейдеру прямо в живот. Они покатились по траве.
Ребята из исправительного перестали играть, Шани Ботош опрометью кинулся на левый край, попытался оторвать Шнейдера от Воробья. Райкович и Гашпар Узон его оттолкнули. Вероятно, избили бы и его, но тут подоспели Лошадиная Башка и Смерть. Смерть сказал:
— Не мешать. Пусть лупцуются.
Шнейдер вцепился Воробью в волосы. Кожа на голове, казалось, трещала, боль была адская. Тогда Воробей обхватил Шнейдера, изо всей мочи впился в него зубами и тут же услышал, как взвыл противник и сразу отпустил его волосы. Воробью удалось вскочить на ноги первым, Шнейдер еще был на четвереньках, и Воробей успел двинуть его по голове ногой.
— Бей же! — надсаживался Ботош. — Бей, не зевай!
Воробей ударил. Шнейдер пошатнулся, бессильно брыкаясь и вслепую размахивая руками.
«Сейчас садану его в желудок, — лихорадочно думал Воробей, — садану как следует в желудок, он и брякнется». Его захватило пьянящее чувство победы. Он чуть-чуть отступил для разбега. Шнейдер тоже отскочил назад и вдруг молниеносно нагнулся и подхватил с земли половинку кирпича.
