«Первая филиппика» посвящена вопросу, как вести войну за Амфиполь и как лучше всего бороться с Филиппом. Эта речь несла в себе мощный заряд энергии, способный пробудить афинян от апатии, избавить их от пораженческих настроений, внушить им, что Филипп вовсе не столь уж непобедим, как им кажется, упрекнуть их в том, что они позволили македонскому царю прибрать к рукам такую власть. Кроме того, он выдвигал ряд конкретных предложений о борьбе с Филиппом в северных областях. Демосфен утверждает, что если бы Народное Собрание последовало его советам, афиняне могли бы одолеть Филиппа. Поскольку Демосфен часто повторял эту мысль, нам кажется уместным привести большую цитату из его речи, чтобы дать представление о его риторическом стиле, его мнении о Филиппе и ряде других соображений, к которым он постоянно возвращается в своих речах:[305]
«Если же кто-нибудь из вас, граждане афинские, думает, что с Филиппом трудно вести войну, и судит об этом по тому, как велики имеющиеся у него силы, и еще по тому, что наше государство потеряло все укрепленные места, тот человек судит, конечно, правильно, не все-таки пусть он примет в расчет то, что мы, граждане афинские, когда-то владели, как своими, Пидной, Потидеей и Мефоной и всей той областью с окрестностями, и многие из племен, действующих теперь заодно с ним, были самостоятельны и свободны и предпочитали поддерживать дружественные отношения с нами, а не с ним. Если бы Филипп тогда стал на такую точку зрения, что, раз афиняне занимают столько укрепленных мест, угрожающих его стране, с нами трудно воевать, не имея союзников, тогда он ничего не сделал бы из того, что достигнуто им теперь, и не приобрел бы такой силы. Нет, он прекрасно увидел, граждане афинские, что все эти места — военные награды, выставленные перед всеми одинаково, но по естественному порядку присутствующим достаются владения отсутствующих и готовым трудиться и подвергать себя опасности владения беспечных. Держась вот такого взгляда, он все покорил себе и всем владеет: одними местами — точно военной добычей, другими — на правах союзника и друга. Действительно, все хотят быть в союзе и дело иметь лишь с такими людьми, которых видят в полной боевой готовности и которые имеют решимость исполнять то, чего требуют обстоятельства. Так вот, граждане афинские, если и вы пожелаете усвоить такой взгляд хоть теперь, раз не сделали этого прежде, и если каждый из вас, находясь на том месте, где должен и где может оказать пользу своему отечеству, будет готов без всяких отговорок исполнять свое дело — человек состоятельный будет делать взносы, человек призывного возраста — идти в поход, — коротко говоря, если вы захотите положиться всецело на самих себя и перестанете каждый в отдельности думать о том, чтобы не делать ничего самому, рассчитывая, что другие за вас все сделают, тогда вы и свое собственное получите, если богу будет угодно, и потерянное по легкомыслию вернете обратно, и ему отомстите. Не думайте же в самом деле, что у него, как у бога, все теперешнее положение упрочено навеки. Напротив, кое-кто и ненавидит его, и боится, граждане афинские, да еще завидует и притом из числа таких людей, которые сейчас по виду как будто расположены к нему особенно хорошо. И вообще все, что бывает и с некоторыми другими людьми, надо предполагать и у его сторонников. Правда, сейчас все это притаилось, не имея себе прибежища из-за вашей вялости и легкомыслия; от этого вам теперь, я думаю, пора уже отказаться».
Филипп имел возможность принимать решения и сразу же воплощать их в жизнь, в отличие от афинян, которые очень медленно приходили к общему мнению по поводу вопросов, на которые уже было поздно реагировать. Демосфен нашел прекрасное сравнение, проводя параллель между афинянами и варварским кулачным бойцом, который, «получив удар, всякий раз хватается за пораженное место, и, если его ударят в другое место, туда же обращаются и его руки; прикрывать же себя или смотреть прямо в глаза противнику он и не умеет, и не хочет».[306]
В речах Демосфена, кроме риторики, были и здравые мысли. Так, он справедливо подчеркивает необходимость призыва в армию афинских граждан, советуя не полагаться на наемников, потому что граждане будут сражаться за отчизну лучше, чем иноземцы. Столь же разумным было и предложение вооружить и оплачивать два войска: первое, к которому придавалось 500 всадников (половина от общей численности конницы), должно было находиться в боевой готовности, а для его перевозки требовалось подготовить флот из пятидесяти трирем и нужного количества вспомогательных судов, а второе — ударный отряд — должно было немедленно отправиться к месту военных действий и «постоянно вести войну» на севере. Во второе войско, по мысли Демосфена, следовало набрать 2 тысячи пехотинцев и двести всадников и перевезти его на десяти быстрых триремах. Этот отряд на четверть должен был состоять из афинских граждан, а на остальные три четверти — из наемников. Перед ним ставилась задача тревожить македонский флот, грабить побережье и захватывать торговые корабли Филиппа. Базами для этих операций предлагалось выбрать Лемнос, Фасос и Скиатос, чтобы иметь возможность нападать на македонян даже зимой, если вдруг Филипп предпримет какие-либо действия в эту неурочную пору.
