Вместе с тем Галлиен не мог совершить ничего большего, поскольку империя подверглась одновременным нападениям на рейнской, дунайской и восточной границах, не прекращались беспорядки в Африке и Египте, повсюду вспыхивали военные мятежи>422. Что касается знаменитого указа Галлиена 262 г., запрещавшего сенаторам приближаться к военным лагерям, другими словами, упразднявшим в армии сенаторские должности, то, даже если император действительно издал подобный указ, нельзя считать, что он оказал благотворное действие на вооруженные силы империи. Сенаторы, считает Я. Ле Боэк, давали превосходные офицерские кадры, и, устраняя их из страха перед возможными военными переворотами, Галлиен тем самым обезглавил свою армию>423.
На наш взгляд, подобное мнение выглядит излишне категорично. Нельзя преуменьшать исторического значения столь крупной фигуры, какой был Галлиен. Военные реформы, или, если угодно, «преобразования», проведенные этим императором, вкупе с его незаурядными полководческими талантами и величайшей энергией, которые были не в состоянии отрицать даже недружественно настроенные к Галлиену римские историки, позволили империи не только выстоять в период страшного кризиса, но, накопив силы, перейти в решающее наступление и, одержав победы на всех рубежах, не терпящим возражений тоном продиктовать условия, на которых Великий Рим даровал варварам возможность продолжать их жалкое существование в тени своего незыблемого могущества...
3. ДАЛЬНЕЙШИЕ ПУТИ РАЗВИТИЯ РИМСКОЙ ВОЕННОЙ СИСТЕМЫ. РЕФОРМЫ ДИОКЛЕТИАНА
(284―305 гг.)
РАЗЛИЧНЫЕ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ОТНОСИТЕЛЬНО ВОЕННЫХ РЕФОРМ ДИОКЛЕТИАНА
«Солдат, возведенный на трон другими солдатами, убежденный в том, что посредством их выбора, бывшего воплощением воли Юпитера, он получил законную власть, дабы утвердить порядок в государстве и защитить его от внешних врагов, Диоклетиан видел свою основную миссию в создании армии, способной выполнить эту задачу. Можно сказать, что он все подчинил ей. В конце его правления, когда наступил экономический кризис, вызвавший опасный рост цен, Диоклетиан был озабочен не столько положением своих подданных и государственными финансами, сколько заботой о своих войсках. На самом деле, став императором, этот солдат невзлюбил войну. Он совершенно не был жаден до славы. Он предоставил другим ведение военных действий в Британии и предпочел оставаться в тылу, наблюдая за тем, как разворачивалась борьба, столкнувшая в новых сражениях, которых он не искал, его империю с Персидской державой. Боясь, возможно, как поражения, которое могло дать повод к мятежам, так и победы, которая побуждала к узурпациям, он всегда избегал участия в наступательных войнах, которые, как и гражданские, ненавидимые этим преобразователем, приносили солдатам славу и добычу, укрепляя их преданность»>424.
Таким рисует Диоклетиана В. Сестон, видя в нем величайшего со времен Августа реформатора римской военной системы. И действительно, с именем этого императора многие исследователи связывают целый ряд мероприятий, определивших дальнейшие пути развития римской военной системы вплоть до битвы при Адрианополе (378 г.).
Впрочем, насколько глубоки были преобразования, проведенные в период правления Диоклетиана в армии, мы чаще всего можем судить лишь гипотетически, поскольку, с одной стороны, источники, которыми мы располагаем, практически не сохранили указаний на то, что представляла собой римская армия к моменту прихода Диоклетиана к власти (284 г.)>425, а с другой — не можем (опять же из-за недостатка сведений) однозначно ответить на вопрос, что было сделано в период правления Диоклетиана и что было воплощено в жизнь при Константине и его ближайших преемниках.
Т. Моммзен и его последователи (О. Зеек, Р. Гроссе и др.) полагали, что позднеримская военная организация была совместным творением Диоклетиана и Константина. Согласно этой концепции, так называемая полевая армия появилась уже при Диоклетиане, а Константин лишь реформировал институт высшего военного командования.
Основоположником иного взгляда на проблему военных реформ конца III — начала IV в. стал Э. Нишер, полагавший, что Диоклетиан стремился вернуться к военной системе времен принципата, устои которой были подорваны в период кризиса III в. Константин же, напротив, стал подлинным реформатором военного строя империи и создателем позднеримской военной организации. Эта концепция получила наиболее полное развитие в монографии Д. ван Берхема «Армия Диоклетиана и Константинова реформа»
