Элеанора
Коробка с ананасом прибыла в канун Рождества. Можно было подумать, что Санта-Клаус появился в человеческом обличии с сумкой игрушек для каждого из детей.
Бен и Мэйси уже дрались над коробкой. Мэйси хотела заполучить ее для своих кукол Барби. Бену нечего было туда положить, но Элеанора все же надеялась, что он победит.
Бену уже сравнялось двенадцать, и Ричи сказал, что он слишком взрослый, чтобы делить комнату с девочками и их куклами. Он принес матрас и расположил его в подвале. Теперь Бену следовало спать там — вместе с собакой и гантелями Ричи.
В старом доме Бен не заходил в подвал даже чтобы положить одежду в стиральную машину. А тот подвал был по крайней мере сухим и в основном благоустроенным. Бен боялся мышей — обычных и летучих — пауков и всего, что начинало двигаться, едва выключался свет. Ричи уже дважды наорал на него за попытки спать на верхней ступеньке лестницы.
Ананас прибыл вместе с письмом от их дяди и его жены. Мама первой прочитала письмо и прослезилась.
— О, Элеанора! — возбужденно сказала она. — Джофф предлагает тебе приехать на лето. Он пишет: у них в университете есть программа, лагерь для одаренных старшеклассников…
Элеанора даже не успела подумать о том, что это означает — Сент-Пол,[89] лагерь, где никто ее не знает и где никто не будет Парком, — как Ричи тут же встрял.
— Ты не можешь отпустить ее одну в Миннесоту.
— Там мой брат.
— И что он знает о девочках-подростках?
— Я ведь жила с ним, когда училась в старших классах.
— Угу. И он допустил, чтобы ты залетела.
Бен лежал поверх ананасной коробки, а Мэйси пинала его по спине. Оба орали.
— Это всего лишь гребаная коробка! — рявкнул Ричи. — Если б я знал, что на Рождество вы хотите получить коробки, то сэкономил бы кучу денег.
И все вдруг замолчали. Никто не ждал, что Ричи купит рождественские подарки.
— Я хотел подождать до утра Рождества, — сказал он, — но меня тошнит от всего этого.
Ричи сунул в рот сигарету и надел ботинки. Они услышали, как открывается дверь его фургона, а потом Ричи вернулся с большим пакетом из «ShopKo» и принялся выкидывать на пол свертки.
— Маус, — сказал он.
Грузовик с дистанционным управлением.
— Бен.
Большой игрушечный гоночный трек.
— Мэйси… раз уж ты любишь петь… — Ричи достал детский синтезатор. Кроме шуток: игрушечный электронный синтезатор. Он был, видимо, не самой лучшей марки, но все же. Ричи не бросил его на пол, а протянул Мэйси.
— И Ричи-младший… где Ричи-младший?
— Я его уложила поспать, — сказала мама.
Ричи пожал плечами и швырнул на пол плюшевого медведя. Сумка была пуста, и Элеанора ощутила холодок облегчения.
Потом Ричи открыл бумажник и вытащил банкноту.
— Вот, Элеанора, держи. Купи себе какую-нибудь нормальную одежду.
Она взглянула на мать, стоявшую в дверях кухни, бледную. Потом подошла и взяла деньги. Пятьдесят долларов.
— Спасибо, — ровно сказала Элеанора. Вернулась к дивану и села. Младшие открывали свои подарки.
— Спасибо, папа, — беспрестанно повторял Маус. — О боже, папа, спасибо!
— Да не за что, — сказал Ричи. — Не за что. Это ведь Рождество.
На следующий день Ричи остался дома и наблюдал, как дети возятся со своими игрушками. Возможно, «Сломанный Рельс» был закрыт в Рождество. Элеанора ушла в спальню, желая убраться подальше от него. И подальше от нового синтезатора Мэйси.
Она устала скучать по Парку. Ей просто хотелось увидеть его. Даже если он считал ее психопаткой, которая пишет сама себе неграмотные гадости. Даже если в прошлом он целовался взасос с Тиной. Ничто из этого не было настолько ужасным, чтобы Элеанора расхотела видеться с ним. И так ли оно ужасно само по себе? — размышляла она.
Может, ей просто пойти к нему прямо сейчас и сделать вид, что ничего не случилось? Не исключено, что она бы так и сделала, не будь это канун Рождества. Интересно, почему Иисусу нет до нее дела?
Через некоторое время мама сообщила, что они едут в магазин — за продуктами для рождественского обеда.
