Он ухмыльнулся.
— Что? — спросила Элеанора.
— Ничего.
— Чего.
Парк снова посмотрел на ее учебник. Он собирался подумать об этом позже — после того, как Элеанора уйдет. Подумать об Элеаноре, сидящей в классе, думающей о нем, аккуратно пишущей его имя — там, где, по ее мнению, никто его не увидит. Кроме нее самой.
А потом он заметил кое-что еще. Написанное маленькими аккуратными строчными буквами: «ты провоняла спермой потаскуха».
— Что там? — поинтересовалась Элеанора, пытаясь отобрать учебник. Парк вцепился в него. Он ощущал, как кровь Брюса Бэннера[86] бросилась ему в лицо.
— Почему ты не сказала мне, что все продолжается?
— Что продолжается?
Парк не хотел этого говорить, не хотел на это указывать. Не хотел, чтобы они одновременно смотрели на это.
— Вот это, — сказал он, ткнув в сторону надписи.
Элеанора перевела взгляд на учебник и тут же принялась зачеркивать дрянь ручкой. Ее лицо стало молочно-белым, а шея покраснела и пошла пятнами.
— Почему ты мне не сказала? — повторил он.
— Я не видела, что оно там.
— Я думал, они прекратили.
— Почему ты так решил?
Почему он так решил? Потому что теперь Элеанора была с ним?
— Я просто… почему ты не сказала мне?
— А почему я должна была тебе говорить? Это гадко и стыдно.
Она все еще чиркала ручкой по учебнику. Парк положил ладонь на ее запястье.
— Я постарался бы тебе помочь.
— Как? — Она подтолкнула к нему книгу. — Вдаришь по ней ногой?
Парк стиснул зубы. Элеанора забрала учебник и сунула его в сумку.
— Ты знаешь, кто это делает?
— Собираешься побить их ногами?
— Возможно…
— Ну… — сказала она. — Если ограничить крут подозреваемых теми, кому я не нравлюсь…
— Это не может быть кто угодно. Это должен быть человек, который имеет доступ к твоим учебникам, когда тебя нет поблизости.
Десять секунд назад Элеанора была зла, как кошка. Теперь она выглядела подавленной — опустилась на стул, прижав пальцы к вискам.
— Я не знаю. — Она покачала головой. — Кажется, это всегда случается в те дни, когда у нас урок физкультуры.
— Ты оставляешь книги в раздевалке?
Она обеими руками потерла глаза.
— Ты нарочно задаешь глупые вопросы? Ты худший на свете детектив.
— Кто в твоем физкультурном классе тебя не любит?
— Ха! — Она по-прежнему закрывала лицо руками. — Кто меня не любит?..
— Ты не должна этого спускать, — сказал Парк. — Нужно отнестись серьезно.
— Нет. — Элеанора стиснула кулаки. — Относиться серьезно как раз не надо. Потому что именно этого хочет от меня Тина и ее курицы. Если они поймут, что добились этого, они никогда не оставят меня в покое.
— Причем тут Тина?
— Она королева тех людей, которые меня не любят. И она ходит со мной на физкультуру.
— Тина никогда не делала ничего настолько гадкого.
Элеанора посмотрела на него тяжелым взглядом.
— Ты шутишь? Тина — настоящий монстр. Она — то, что получится, если дьявол женится на злой ведьме и они окунут своего отпрыска в миску с толченым злом.
Парк подумал о Тине, которая сдала его в гараже и издевалась над людьми в автобусе… А потом вспомнил случаи, когда Стив прискребался к нему, а Тина их растаскивала.
— Я знал Тину с детства, — сказал он. — Она не плохая. Мы дружили.
— Вы не кажетесь друзьями.
— Ну, теперь она встречается со Стивом.
— А почему это важно?
Парк не смог ответить.
— Почему это важно? — Глаза Элеаноры превратились в темные щелки. Если он сейчас солжет ей, Элеанора никогда его не простит.
— Да нет, неважно… — сказал он. — Просто ерунда… Мы с Тиной встречались в шестом классе. Не то чтобы мы с ней далеко зашли или делали что-то…
— Тина? Ты встречался с Тиной?
— Это было в шестом классе. И ничего особенного.
— Но вы считались парой? Вы держались за руки?
— Я уже не помню.
— Ты ее целовал?
— Сейчас это все уже неважно.
Но это было важно. Потому что Элеанора смотрела на него как на незнакомца. И Парк чувствовал себя незнакомцем. Да, Тина — та еще стерва, но она не зашла бы так далеко. Что он знал об Элеаноре? Не так уж много. И, похоже, она не хотела, чтобы Парк узнал ее лучше. Чувства к Элеаноре переполняли его, но что он на самом деле о ней знал?..
— Ты всегда пишешь такими маленькими буквами… — Казалось, Парку пришла в голову отличная идея… но лишь до тех пор, пока слова не слетели с языка. Однако он договорил. — Может, ты сама это написала?
