Рыдлов. Конечно! Все забыто. Это было недоразумение. Поверьте, я могу понять тонкие изгибы… Ну, да что тут толковать. Поцелуй меня и кончено.
Кэтт (умоляющим взглядом глядит на него). Ларион Денисович, об одном умоляю вас — дайте мне к вам привыкнуть… Я была чужая вам, мне страшно… мне ново… Но клянусь вам, что я все силы, все… Только не теперь… Дайте мне… хоть немного забыть…
Рыдлов. Кому ты говоришь, Кэтт? Я все вижу, все понимаю. Мы все устроим на новых началах, и будет еще интереснее. А теперь я тебя прощаю. Maman, дяденька, Евгения Фоминична, подите сюда! Я ее простил.
Входят Рыдлова, мисс Уилькс, Люба, Чечков.
Мисс Уилькс (идет к Кэтт). Что за «простил»! Мою Кэтт не в чем прощать, она не может быть ни в чем виновата.
Кэтт (тихо). Отойдите от меня… Я не вынесу. Все мне сделали много зла, но вам одной я его не забуду…
Мисс Уилькс (громко). Нервы, Кэтт, ах эти нервы! Но я с тобой согласна — пусть муж будет всегда прав. Все равно они никогда в своей вине не сознаются.
Люба. Мы их и не спросим. Кэтт, забери скорее Плюшку под башмак, ему же лучше будет.
Чечков. Что ж я не вижу нашей милой Эммы Леопольдовны?
Рыдлов (тихо ему). Дяденька, это бестактно, помолчите.
Рыдлова (обнимая Кэтт). Пойдем, Котик, к тебе. Тебе отдохнуть надо.
Кэтт (тихо ей). Помогите мне, когда будет тяжело.
Рыдлова. Не бойся, дочка моя дорогая. Я твою душу постигла. (Идут.)
Чечков (Рыдлову). Поздравляю со счастливым окончанием.
Рыдлов (с достоинством). Дяденька, знайте одно: все пойдет хорошо, но надо, чтобы человек имел характер и был прежде всего джентльмен.
Занавес
