– А-а… – тупо протянул Эд.
– Долго я еще буду здесь стоять, словно карский драконий столп?! – рявкнула, утратив остатки терпения, Берта, и тело юноши пробила дрожь. – Книгу учета давай!
Пока Эд соображал, что от него хотят, Алекса шагнула к воительнице и, учтиво поклонившись, протянула той лист гербовой бумаги и перо. Не взглянув на оруженосца, Берта небрежно начертила на нем пару закорючек и швырнула наземь. Алекса рванулась было вперед, но подхватить на лету ни бумагу, ни перо не успела.
Сплюнув и едва не попав на спину нагнувшейся за письменными принадлежностями девушке, Берта молча развернулась и двинулась прочь.
– Вот и тот самый нюанс, который не учел сэр Донован, – не в тему проговорила Алекса, распрямляясь.
– Я ведь могу отказаться? – спросил Эд, провожая взглядом удаляющуюся воительницу.
– Отказаться? От чего?
– Вот от нее, – кивнул он в спину Берте. – От ее участия в поединке.
– Зачем? – удивилась девушка.
– Не хочу, чтобы она билась за меня. Сам справлюсь.
– Не можешь, – покачала головой оруженосец. – Она оставила кортик и расписалась в книге учета, теперь только космос может решить ее судьбу. Ну, или сэр Томас – судья. Но без обид: выбирая поединщика из вас двоих, маркиз однозначно предпочтет Берту.
– А если мы ее подпись… того? – сделал Эд красноречивый жест рукой.
– Зачем?! – повторила Алекса, повысив голос. – Счастья своего не понимаешь? Берта может – реально может! – выиграть нам судебный поединок!
– Ты вроде говорила, что и у меня есть шансы.
– Ты издеваешься, или в самом деле не видишь разницы?
– Да все я вижу… – вздохнул Эд. – Вот только…
– Что только?
– Да нет, ничего…
* * *
В отличие от дня суда сегодня церемониальный зал герцогского дворца был заполнен публикой едва на треть. По указанию сэра Донована Эд занял место в первом ряду, среди прочих кандидатов в поединщики. Соседом его по скамье оказался лысый, как коленка, рыцарь лет тридцати в дорогом зеленом бархатном плаще, то и дело с нескрываемым интересом искоса поглядывающий на Эда. Берта, на радость юноше, уселась где-то на противоположном конце.
Добровольцев со стороны обвинения в итоге набралось более двадцати, однако многие из них, как считала Алекса, подали заявку лишь для вида, твердо уверенные, что в бой их не пошлют, предпочтя более опытных и заслуженных кандидатов. Зато потом за кубком вина в компании дружков, а то и прекрасной дамы, всегда можно будет как бы невзначай упомянуть: «Смертный бой? Да, как-то и я вонзил кортик перед щитом обвинения. Дело об убийстве графа Штерна, помните? Перст судьи указал тогда на другого бойца, что ж, его воля…»
Со стороны защиты, кроме него самого и Большой Берты, не было никого.
– Именем Его Светлости герцога Флоренци! – объявил распорядитель о начале заседания, и Эд весь обратился в слух.
– Дело по обвинению сэра Эдуарда Драконья Кровь в убийстве сэра Станислава, графа Штерна, переходит в стадию судебного поединка, – пробубнил судья. – Рассмотрев поданные заявки, суд постановляет: бойцом со стороны обвинения выступит сэр Ингвар, барон Лазовский…
Лысый рыцарь рядом с Эдом ударил себя кулаком по колену, демонстрируя огорчение.
– …Бойцом со стороны защиты выступит леди Берта Большая, – закончил между тем маркиз, и Эд, наконец, позволил себе выдохнуть. – Поединок состоится завтра на рассвете и пройдет по правилам согласно статуту справедливости Альберта Светлого. Вопрос о допуске праздной публики суд оставляет на усмотрение планетарной администрации. До определения его участи в результате поединка обвиняемый сэр Эдуард Драконья Кровь остается под надзором стражи. Заседание закрыто!
Выбравшись из кресла, маркиз коротко кивнул поднявшимся на ноги зрителям и с важным видом человека, честно исполнившего долг, удалился.
* * *
– А вот интересно, – негромко проговорил Эд, – если бы не нашлось ни одного желающего биться на стороне обвинения, они бы меня просто оправдали, без поединка?
– Тогда на ристалище вышел бы сэр Донован, – ответила Алекса.
– А если бы и он отказался?
– Он бы не отказался. Не имел права.
– А, понятно… – Эд вспомнил первые минуты возле палатки, когда перед щитом бородача еще не успело вонзиться ни одного кортика. Зря, значит, он тогда надеялся… – А если сегодня Берта проиграет, – задал он новый вопрос, – меня вновь арестуют и казнят?
