– У меня еще вот какой вопрос, – заговорил Виктор. – Кто стережет Черный Путь? Кто нас атаковал? Это были не обычные всадники – отметки на обзорном экране отличались, и сильно.
– Необычные, – слегка наклонила она голову. – Это не всадники, не рыцари и вообще не люди. Их называют Чужими. Это настоящий бич хаоса, главная угроза самому существованию человечества. Между ними и Королевством дважды вспыхивала кровопролитная война. Первый раз – почти два века назад, второй – во времена моего деда. Поговаривают, что третья война неизбежна и будет последней – либо в ней погибнет человечество, либо будут стерты с лица космоса Чужие. Называют даже срок, когда такая война должна разразиться – приблизительно через сорок пять лет. Не знаю насчет срока – по мне, так прогнозы такого рода редко сбываются в точности, – но хорошо помню один из разговоров моей мачехи с королем Артуром Третьим – оба согласились, что угроза неотвратима, хотя и не вопрос ближайших лет. Рубеж между Чужими и Королевством стережет Орден Человечества, в управление которого отдано Великое Пограничное Герцогство. Замок, в котором мы гостили, принадлежит одному из их передовых командорств.
Александра умолкла. Новых вопросов никто задавать не торопился.
– Вот еще что… – открыв сундук, служивший подлокотником ее сидения, она извлекла и его недр два разрядника в обмотанных ремнями портупей кобурах и протянула один – Елене, второй – Октавиану. Виктор и сэр Гийом были вооружены еще с Республики Константина. – Возьмите и носите. В Королевстве таких не знают, так что тут мы получим какое-никакое преимущество. Стрелять, надеюсь, умеете?
– В школе все в тир ходили, – буркнул Октавиан, принимая из ее рук оружие.
– Вот и отлично, – удовлетворенно кивнула она. – Потому что, как ни крути, без стрельбы не обойдется. Не сейчас – так потом, не из разрядника – так из излучателя «седла». Узурпатор, кем бы он ни был, не уступит захваченный трон добровольно, и если не хотите, чтобы убили вас, придется убивать самим. Это ясно, надеюсь? – обвела она глазами собеседников.
– Ясно, – бросил Виктор, любовно поглаживая кобуру у бедра.
Александра молчала, ожидая ответа от остальных.
– Ясно, миледи, – чуть дрогнувшим голосом выговорила Елена.
Октавиан попробовал отделаться робким кивком.
– Не слышу ответа, – заметила Александра, буравя его пристальным взглядом.
– Ясно, миледи, – выдавил из себя юноша.
– Вот и хорошо, – проговорила она. – И если ни у кого больше нет вопросов, пригласим в салон Юлию, а то она, бедная, наверное, уже измучилась в тамбуре – там и присесть-то толком некуда.
– Я схожу за ней, миледи, – предложил Виктор, поднимаясь.
– Сходи… Сходите, сэр Виктор, – согласилась Александра.
Хорошо прозвучало – аж самой понравилось.
Александра
Замок Утэнно, он же Малый Тэрако, выглядел не то чтобы совершенно заброшенным, но изрядно подзапущенным. Стражник, встретивший гостей у выхода с посадочной платформы, был каким-то вялым и сонным, его серебристо-черный мундир явно нуждался в глажке, а не исключено – что и в стирке, дежурный пост у ангара и вовсе отсутствовал, огни в коридоре горели через два на третий, их великолепные медные подсвечники алтерской работы потускнели, гобелены на стенах выцвели, а на плечах мраморных статуй в нишах скопилась буро-серая пыль. Хотелось ступать осторожнее, чтобы ненароком не испачкать белый подол туники. Смотреть на весь этот упадок было больно едва ли не физически – раньше замок всегда содержался в образцовом порядке, вне зависимости от того, жила в нем его юная хозяйка или отсутствовала, отбыв с очередной миссией.
Конвой Ордена садиться на платформу не стал и улетел, едва убедившись, что над каретой раскрылся герметичный купол. За четверть часа до этого командир братьев-рыцарей, сэр Фердинанд, успел высказать удивление, что сопровождаемые им путники направляются не к главной цитадели графства, а к скромному Утэнно, но спорить с Александрой не стал. На запрос замковой стражи, ожидать которого пришлось едва ли не четверть часа, она велела сэру Гийому, везущему на сцепке карету, представить себя как леди Алексу фон Вик со спутниками. Посвященным это имя сказало бы ничуть не менее подлинного, раскрыться же перед прочими можно было бы и позже.
