Меня рвет прямо под стол. Хорошо еще, что мы сидим на открытой веранде кафе. Попросту говоря, на поляне, по которой расставлены столы, а на углу поляны стоит мангал, где жарят шашлык. Кафе находится на краю городского парка — и это самое тусовочное место этим летом. Непереваренная водка быстренько впитывается в землю — и можно начинать пить заново. Но ребята оттаскиваю меня в сторону на травку.
— Полежи здесь, проветрись! Чуть попозже мы тебя заберем!
Мычу что-то в ответ и переворачиваюсь на бок. Я не могу смотреть на звезды. Мне кажется, они надо мной издеваются. Они видят меня и Марину, видят того, с кем она сейчас там целуется, но никогда не скажут мне этого. Никогда. Меня снова выворачивает наизнанку, но на этот раз все впустую. Из меня уже все, что можно вышло. Осталась только желчь.
Просыпаюсь в своей квартире. Как я сюда попал? Не помню. Раздетый. Лежу под одеялом. Голова гудит. Во рту сушняк. Шепчу себе: «Все будет хорошо!» — и ползу на кухню за холодной водой. Новорожденная ревность пьет воду вместе со мной и ехидно благодарит. «Спасибо, что не отказали! Протянули стакан воды жаждущей!» — «Чтоб ты сдохла!» — «Не дождешься!» — «Ладно, тогда скажи! Как она там?» — «Она-то? Нормально!» — «Одна?» — «Э-э-э, нет. Не скажу. Мы так не договаривались. Если скажу, ты узнаешь правду. И меня не станет!» — «Скажи!» — «Не-а!» — «Ну, ты и сука!» — «Еще какая!» — «Ну и хрен, с тобой!»
Возвращаюсь, ложусь. Встаю. Посылаю ей СМС: «Зачем ты уехала?» Смотрю на часы. Четыре утра. «Зачем я это сделал? Придурок!»
«Допельдон!» Я явственно услышал это слово в своем мозгу. И даже вздрогнул. Год. Ровно год назад оно впервые появилось в моей голове и мучило меня своим рождением целую неделю. Потом оно исчезло. Я о нем ничего не слышал и не вспоминал после того, как только определил ему его смысл. И вот оно снова здесь.
«Привет, слово!» — «Привет!»
Разговаривать с ним было гораздо приятнее, чем со своей ревностью, — и я уцепился за эту возможность как утопающий за соломинку.
«Чего-то давно тебя не было видно?» — «Да, вот не было повода, и не появлялась». — «А сейчас что? Появился повод?» — «Типа того», — усмехаюсь. — «Что открываешь новый обувной бутик?» — «Нет, это было твое желание, тебе его и исполнять». — «Тогда какого же рожна ты здесь?» — «Скоро узнаешь?» — «Это связано с ней?» — кольнуло у меня в голове. — «Возможно!» — «Ну вот, и ты туда же. Ты что за одно с ревностью!» — «Да-да, оно со мной заодно!» — «Заткнись!» — «Нет, я по другой причине!» — «Точно?» — «Точно». — «По какой?» — «Скоро узнаешь».
Тьфу ты, черт! Совсем крыша едет. Сам с собой разговариваю. Кручусь на постели и, в конце концов, принимаю позу младенца в утробе матери. Надо уснуть, срочно уснуть.
Я один, совершенно один.
Может, это и к лучшему? Собственно говоря, я сам этого добивался — и вот теперь могу спокойно наслаждаться. Ревность, правда, лежит где-то на дне живота тяжелым камнем, но молчит, не беспокоит. А что ей говорить? Для того, чтобы расти дальше, ей нужен объект, а пока его нет. И его не будет еще в течение, как минимум, одного дня.
И это неплохо. Надо только привыкнуть к этой тяжести. И попробовать сделать что-то такое, что помогло бы забыться. Вот хотя бы, наконец, написать обращение к избирателям. До выборов-то осталось всего две недели, а оно до сих пор не написано.
А что? Это неплохая мысль? И меня снова уносит в заоблачные дали.
Вот изберут меня депутатом. Займусь общественной деятельностью. Буду помогать людям. Ну и что, что совет местный, собираемый по 131 закону! Самый низкий уровень. Зато есть возможность заниматься конкретными делами. Отвлекусь. Обо мне будут писать в газетах, показывать по телевизору. Марина когда-нибудь увидит меня и поймет, как же она была не права, что не захотела быть со мной рядом.
«Вот, блин, идиот! С чего это ты решил, что она не хочет быть со мной рядом? Это ты не хочешь, чтобы она была с тобой рядом?» — «Я не хочу. У меня просто нет такой возможности, у меня жена и ребенок, я должен, вот поэтому я и займусь общественной деятельностью, чтобы забыться, вычеркнуть ее из жизни!» — «Стоп! С кем это я только что разговаривал? Ревность, ты?» — «Нет». — «Слово, ты?» — «Нет». — «Значит, сам с собой?! Псих…»
