— Думаю, нет. Она слишком умна, чтобы в такое верить, — Микал указал на дальний угол, между обломками дерева и мрамора. — Там.
Стены были разбиты, там были куски меди и прочих материалов, что могли продать. Но Клэр не думал, что те, кто приходил в это место, собирались что-то забрать из этого жуткого места. Все поверхности были прохладными, и тьма казалась слишком густой для тени.
— Я тут не был два года, — выдохнул Пико. — Не изменилось ничего.
— И не изменится, — сказал Аберлейн.
Они шумели, но Клэр не хотел их заглушать. Микал был призраком, и он следил за Микалом.
Подвал был за дырой в полу, где раньше могла быть гостиная. Лестница напоминала прочные рейки, прибитые к стене.
Аберлейн издал звук боли, приземляясь, и упал бы, если бы не Микал.
Но все было неправильно даже тут. Уголь стоил хороших денег, лежал в подвале, но проход, через который его доставляли, был закрыт.
«Довольно неплохо», — Клэр поежился от мысли, что в тишине услышит голодающих.
Аберлейн зажег спичку, Клэр увидел дыру в земле напротив горы угля. Она была слишком большой, место было нелогичным, и знакомая боль сдавила его виски.
Микал замер. Его темная голова поднялась, кровь и грязь виднелись на щеке.
Аберлейн замер, ужасно бледный под слоем грязи. Он скривился, переминаясь. Пико громко дышал в тишине, но держался. Его волосы были убраны назад, глаза были огромными, он выглядел молодо.
И хрупко.
— Микал? — прошептал Клэр.
— Думаю… — Щит покачал головой, словно отгоняя мысль. — Идемте.
Клэр готовился к тому, что увидит, у него возникла логичная мысль.
«Стоило взять лампу».
Словно в ответ, звук донесся из дыры. Долгий и громкий, он убрал волосы с их потных лбов и задел их одежду.
Клэр не мог думать, что это за звук. Гул, движение земли, рев огня, море в камнях? Нет, это не то. Может, ложь или предательство в сердце, но это глупо. Это было Чувство, и Клэр отогнал его.
Аберлейн охнул, пошатнулся, но реакция Микала была сильнее.
— Эмма! — закричал он и бросился во тьму, его шаги были тяжелыми, он не думал о скорости.
Эха у звука не было, но он оставлял след на месте вокруг троих, оставшихся за Микалом, и слышались шаги существа с хлыстом. Исцеленный порез на руке покалывало.
Клэр слышал, как в кошмаре, медленное и тихое шипение.
Глава сорок четвертая
Последний шаг
Больно не было. Нож резал плоть, да, и был горячий поток соленой крови.
А потом… капли повисли в воздухе, в ней расцвела сладкая боль. Ее Дисциплина ревела, ей не нужно было пение для облика. Когда Дисциплина говорила, весь волшебник был ее горлом.
Требовалась только сила подчиниться. Пока эта сила была, творились чудеса.
Что она сделала? Обратилась к себе, да, и нашла что?
«Не мои деньги, — шептала Марта Тебрем. — Нужны для ночлега».
Они окружали ее, печальные и веселые женщины, убитые от ножа, удушения, при родах, от лихорадки, от джина или ненависти, от отчаяния или случая. Она была из Эндора, но, что важнее, она была из их числа, и искра в ней была отрицанием и принятием.
Некоторые хотели свободы от страданий и бесконечной боли. Там было принятие.
Но громче звенело отрицание.
«Я не буду».
Не могу — было не верным. Отказ был твердой оболочкой, скрывающей хрупкую сущность, зовущуюся душой, в уязвимом теле.
Бейте, раньте, убивайте, но я не буду.
Или отказ был ее, даже ее Дисциплина склонялась воле, что стала сильной.
Они лились сквозь нее, женщины Уайтчепла, и их крики были как крики воинственной королевы Боудикки, сосуда Британнии, погибшей в бою, но о ней еще помнили.
Она жива, но в памяти правящего духа.
«Нет. Я жива».
Сердце трепыхалось, легкие сдавил шок. Ее убийца хохотал, достиг цели, его напев стал хищным, он почти проглотил звук магии, что лился сквозь кровавое ожерелье перерезанного горла.
«Я жива».
Они вырывались из ее не совсем трупа, ведь перерезанное горло не убивало мгновенно, пару мгновений волшебница с Дисциплиной были между жизнью и смертью. Порог…
…и Смерть была другой стороной монеты под названием Жизнь, ведь на миг стало слышно смертные голоса жителей.
Звук был сильным, она ощущала его между глазами, сердцем и горлом…
…и он ударил по мужчине, что хотел насмехаться над Жизнью, зеленым огнем.
