«Придерживайся плана, — сказал Кристоф. — Придерживайся плана, и все будет хорошо».
Я так и делала.
Я зашнуровала свои ботинки — красные Док Мартинс длиной по колено, они хороши для всех случаев: от танцев до побега и надирания задницы — и одела платье. Это было серебряное, кукольное платье на бретельках; и с волосами, собранными на затылке, я чувствовала себя неприлично голой. Даже коленки чувствовали себя голыми! Медальон моей мамы тоже чувствовал себя голым, болтаясь на моей груди вместо того, чтобы быть спрятанным под футболкой. Ради Бога, я даже одела сережки: милые, маленькие, бриллиантовые гвоздики — Кристоф настоял на том, что мне они понадобятся. Я выбрала тонкий серебряный шарф, вышитый жемчужинами, чтобы акцент падал на него, а не на недостаток красивого декольте.
Натали даже удалось уговорить меня одеть лифчик без маркировки «спортивный». Лифчик с косточками. И с поролоном. Ещё один случай, когда кто-то настаивает, а я соглашаюсь, но с Нэт я не возражала. По крайней мере она раскрыла все тайны покупки лифчиков. Мне всегда хотелось знать это. Даже при том что в этом не было никакой потребности, учитывая, что моя грудь олицетворяла собой укус насекомого.
Ну серьёзно, неужели кукольное платье предназначено для тех, у кого нет груди? Я не знаю. Я только однажды носила юбку, когда бабушка заставила меня одеть ее в церковь, и больше не надевала, когда я в третий или в четвертый раз ушла из воскресной школы и как-то повалялась в грязи, и какая-то клетчатая или в цветочек хлопковая ткань, из которой она сшила для меня юбку, была порвана к чертям.
Я никогда не говорила ей, что это были другие дети. Хотя знала, что она подозревала это.
Натали также нанесла мне на лицо тональник и припудрила его, она затянула меня в отдел высококачественной фигни для девушек в огромном магазине, в центре города, тем самым крадя одну из наших дневных экскурсий. Эффект был хорошим. В эти дни моя кожа в значительной степени вела себя хорошо; и любой прыщик, который, как я чувствовала, собирается появиться на коже, казалось, никогда не вырвется на свободу. Иногда у меня появлялись маленькие, красные пятнышки, но ничего такого раньше не было.
Вы думаете, что это заставит меня чувствовать себя лучше.
Но это не так.
Я попала на танцпол, сморщилась, когда ди-джей соединил радио с пульсацией бесполезной песни о том, что кто-то надевал маску безразличия или типа того. Иногда гиперострые чувства не стоят ничего, даже когда вы можете сконцентрироваться и приглушить музыку. Когда я наконец пройду становление — момент, когда я точно приобрету скорость и силу дампиров, вместо эмоционально-питаемых всплесков — я смогу приглушить эмоции как само собой разумеющееся. Но на данный момент я не могу так сделать.
Хотя мне нравится танцевать. Или, по крайней мере, прыгать вверх и вниз на переполненном танцполе с окружающими меня людьми. Я никогда не думала, что буду счастлива из-за этого, особенно с тех пор, как я приобрела дар. Вы думаете, что огромное количество людей, сконцентрированных в одном месте, могут свести меня с ума. Но когда они все счастливы, потные и просто танцуют, это кажется белым шумом. И даже может помочь расслабиться.
Если только вы не высматриваете кровососущих демонов, которые убьют вас сразу же, как только увидят.
Я стояла достаточно глубоко в толпе, чтобы меня прикрыли, но достаточно близко к краю, чтобы я смогла быстро уйти. Эта вечеринка проводилась в огромном, странном здании Пиер 57, полном химического тумана и сигаретного дыма. И, конечно, другого вида дыма. Сдерживаемый жар, голая плоть, пот, здесь пахло ментолом и сигаретами, мускусным запахом травки и неуловимым привкусом — все это запах молодежи. Плюс, густой, соленый запах секса в темных углах. Здесь было достаточно гормонов, чтобы питать ракету к Ориону.
Я подняла руки, когда то же самое сделала толпа, светящаяся разноцветными огоньками. Это был приступ мигрени, состоящий из красного, голубого, оранжевого, желтого цветов, за исключением того, когда в определенный момент они стали необычными, и все превратилось в синий и зеленый или полностью в оранжевый и желтый. Музыка набирала обороты, затем, кто бы ни следил за огнями, выключил все, за исключением диско-шара, чтобы заставить все блестеть, и черных огней, чтобы помада и синтетические ткани странно светились.
