Глава тридцать четвертая
Точные условия
Газеты кричали чернилами. «Двойное убийство в Уайтчепле!». «Кожаный фартук — еще две жертвы!». Спекуляции были смешаны с серьезными предупреждениями и жуткими историями. Рисунки тел. Клэра не упоминали. Его скрытность помогала.
Варингу пришлось пригрозить. Комиссар был непоколебим. Но он был полезен, и она была уверена, что он будет на публике, закончится дело трагедией или триумфом.
Эмма посмотрела на заголовки, сказала Горацию разложить газеты в библиотеке и посмотрела на Финча. Ее голова болела, ее грязное платье было кошмарным, а ей хотелось быть чистой. Долг требовал сперва разобраться с нервами Финча.
— Ты в безопасности, Джоффри.
— О, я знаю, мэм, — он немного побледнел после новости о госте.
— Да? — она сдержалась. Финч смотрел на нее, и она разглядывала его лицо.
Мадам Нойон появилась на лестнице и спустилась, цокнув от вида платья госпожи.
Финч медленно кивнул.
— Да, мэм, — он почти улыбался. — Мне его жаль, мэм.
Ее наполнило облегчение, она перешла к следующему делу.
— Тогда ты добрее меня. Оставлю ужин вам с поваром. Потом они будут в комнате отдыха, пусть там будут любимые сигары Клэра. И твоего племянника. Он пока служил хорошо.
— Рад слышать, мэм, — он ждал, но она молчала, и он ушел.
— Бардак, — возмущалась Северина Нойон, размахивая пухлыми руками возле Эммы. — Боже, мадам, что вы с собой сделали? Скорее в ванную. И шоколад.
«Я могу съесть баранью ногу, и мне будет мало».
— И плотный завтрак, мадам. У меня аппетит не как у леди.
— Конечно, мадам, — пухлая женщина в черном платье погнала Эмму к лестнице. — Кэтрин! Шоколад и плотный завтрак в комнату мадам. Солнце, чтобы ей стало лучше. Изобель!
Дом заполнился суетой, наполнили ванну, и Эмма удовлетворенно вздохнула, погружаясь в воду с розовым ароматом. Не было времени нежиться. Она быстро помылась, высушилась, нарядилась в чистое платье. Выбрала другие украшения, Изобель быстро заплела ее волосы, шоколад ждал ее в солнечной комнате. А еще булочки, фрукты, миска каши — все стояло в ее любимом месте, а еще тоник рядом с чашкой шоколада.
Эмма подавила гримасу. Повар явно заметил ее в коридоре, переживал за ее состояние. Ее слуги порой делали мелкие жесты.
Комната была заполнена утренним светом, серым из-за тумана Лондиния. Дождь касался стекла и испарялся, задевая золотые символы, что лениво сияли там, защищая хрупкость. Сферы над растениями были нежнее, тихо позвякивали успокаивающими нотами.
К сожалению, Эмма не успокаивалась.
Микал прибыл, чистый и лишь немного бледный после ночи.
Эмма устроилась, и он стоял пару мгновений, пока она наполняла тарелку, сдерживая себя. К счастью, ее слуги привыкли к ее порой не дамскому аппетиту, и ей нужно было пополнить энергию, чтобы выполнить планы.
Она сделала много выводов за полчаса. Даже приведение себя в порядок решало проблемы, ведь чистый внешний вид был чистым разумом.
Она заметила Микала, и на его лице была тревога. Может, он ожидал того, что произойдет, или хотя бы догадывался о ее настроении.
Эмма откусила булочку. Хрустящая, с тающим маслом. Вкусно.
— Слушай, Щит.
Он напрягся, янтарь сиял вокруг него, она видела Взором.
— Слушаю.
Она была даже рада его дискомфорту. Может, она все же не была предсказуемой. Хорошо.
— Нам нужно поговорить, и я решила, что момент настал.
— Да, — это был не вопрос, сухой тон предупредил ее.
Ее мягкость тоже была предупреждением:
— Верно. Ты исполнил чудо, пока я умирала от треклятой чумы Ее величества.
— Прима…
— Молчать, — ее усталость не означала, что он мог перебивать ее, и она была рада слышать звенящую тишину в комнате. Даже сферы над растениями притихли. — Ты знал о Философском камне, и что я подарила его мистеру Клэру.
— Да. Прима…
— Отвечай мне. Щит. Если я захочу подробностей, я так и скажу. Ты что-то сделал, пока я была на смертном одре. Верно?
— Да.
— У этого приема есть длительные эффекты?
— Да.
— На тебе или мне?
— На обоих.
— Ах, — она задумалась. Это не повлияло на ее магию. Она могла думать только про улучшенное физическое состояние. А еще ее сопротивление ране, к которой она привыкла, когда Камень был в ее плоти. Это было не полной защитой Камня. Ее левое бедро дрогнуло, напоминая о себе. — Я стала выносливее, чем обычно Главные.
