Хлеб — всему голова, с которой рыба гниет, — я не стал возражать. А почем у вас хлеб? Потом как-то противно стало. К старости начинаешь понимать, какой ты есть на самом деле. Я ведь много лет думал, что люблю других людей больше себя, прихожу на помощь по первому зову, оказывается, мне как-то по барабану, что кто-то там страдает. Легко могу оказаться на его месте. Я думал, что я смелый, оказывается, трус, каких еще поискать. И черствый вдобавок, как хлеб, который хозяйка истолкла в ступе.
Вообще-то политкорректность запрещает теперь употреблять слово «инвалиды». Надо говорить «люди с ограниченными возможностями»: видимо, финансовыми и физическими. Мы все теперь такие.
Кому не хочется стать идолом, хотя бы местного значения? Это я еще по Магадану замечал. Вовсе не надо возноситься. Достаточно сесть пониже, чтобы тебе, наклоняясь, бросали в кепку монеты, на которые уже не купишь и коробку спичек. Зато ими можно побренчать. Как говорится, нашего полку прибыло, которые зубья на полку.
Здесь цены ниже, а комплекс неполноценности не снижается. Как брат вашего троюродивого родственника. А несчастный мечтает накопить на шляпу. В шляпу больше подают. Да если ноутбук поставить рядом? Но это значит превратить благородное нищенское занятие в балаган.
Интересно, как в этом городке с работой? Недавно слышал по местному каналу, что требуются дилеры для работы с дистрибьюторами и в частную охрану — полуполковники. Видимо, опечатка.
Я зашел в универмаг и зарекся это делать: целый этаж был плотно заставлен креслами, диванами, торшерами — идешь, и наворачиваются слезы от собственной денежной несостоятельности. Блажен, кто ворует. Цель оправдывает отсутствие средств.
Труднее всего одиноким старикам, ровесникам моего друга Стаса, который по какой-то прихоти судьбы живет здесь же, в соседнем доме. Он меня старше на войну и на голод. Познав лихо в военном детстве, это поколение в старости вновь соприкоснулось с проблемой еды, словно вспомнило прежние уроки — как повторение пройденного в школе.
Есть и люди, которые испытали непрошеные угрызения совести, анализируя бездумно прожитые годы. Мысль об упущенной выгоде размером 30 сребреников сжигает им сердце, как печеная картошка из костра, положенная за пазуху.
Такой вихрь мыслей промелькнул у одного моего знакомца: мол, как жаль, что я был честным и ленивым, не приспособленным к жизни. Вместо того чтобы шустрить и искать нетрудовых и прочих доходов, умерял потребности и жил на нищенские подачки — зарплату. Неужели думал, что установившийся благодаря демократам порядок вещей когда-нибудь переменится и жизнь потечет вспять? Клеймил позором кооператоров, когда они появились, не разглядел то, что было надо. Не ловил миг удачи. А другие озолотились, осеребрились, обриллиантились.
Слышишь, кто-то плачет? Будто ребенок ревет в ночи. Сердце тебе рвет. То не совесть ли твоя? То ли тюрьма по тебе плачет, что не посетил ты ее. То ли ты по ней плачешь, что не прошел ее университеты? Многие нынешние гиганты поднялись до заоблачных высот именно из застенков. В советские времена кадровые офицеры, уйдя в отставку, становились преподавателями. Им срок службы засчитывался в педстаж. Так и здесь нечто подобное — тюремный срок плюсуется к партстажу.
— Перед Рождеством, — подхватила Тата, — те уголки Невского, которые откуплены иностранцами, были разукрашены елочками в кадках, гирляндами, и живо вспомнился Андерсеновский рождественский мир, в тепло которого нам уже не попасть. Будто мы в городе, сдавшемся на милость победителя, будто бы родины-матери лишились, осиротели всем миром.
Мне подумалось, что наряду с понятием прежних лет «ширпотреб» пора бы и ввести и «узконепотреб» — для элиты. И концы цитаты в воду. МИДвытрезвитель — для особо важных алкашей.
Да что далеко ходить, я бы и в Магадане, на центральном гастрономе, мемориальную табличку поместил: «Здесь в 1961–1991 году продавалась докторско-молочно-любительская колбаса за 2–20».
Зато канули в Лету времена «железного занавеса» и свинцовых трусов. За это и выпили со Стасом.
(Магазин «Колбасы» на улице Маркса вообще-то открылся, но… закрылся. Потом там партия Владимира Вольфовича базировалась).
