На встрече присутствовал Мазхар-эфенди, чуть позже в кабинет вошла королева. На какой-то момент всем показалось, что и тень покойного Сами-паши витает где-то рядом, и их охватило непонятное чувство вины. Им словно бы хотелось поговорить о нем, но они молчали. Карту Османской империи и тугру Абдул-Хамида убрали со стен, их место заняли мингерский флаг и портрет Командующего Камиля. Виды Мингера, Стамбула и некоторых городов, в которых довелось служить Сами-паше, а также фотография Ускюдарской площади по-прежнему висели на своих местах всё в тех же рамках, которые выбрал для них бывший губернатор.
– Эпидемия затухает, – сдержанным тоном сообщил доктор Нури английскому консулу Джорджу Каннингему. – Мингерское государство ожидает, что теперь правительство ее величества снимет с острова осаду и окажет нам помощь, прислав медицинские материалы и врачей.
– Но блокада обеспечивает независимость Мингера, – ответил консул. – Если европейские броненосцы уйдут, Абдул-Хамид, разумеется, покарает дерзких мятежников, которые расправились с новым губернатором и устроили на острове революцию. Первым делом к Арказу подойдет «Махмудийе» или «Орханийе» и подвергнет город обстрелу из пушек Круппа, которые на них недавно установили в Марселе.
– А потом в Каларской бухте высадятся войска, и нам конец, – вмешался в разговор Мазхар-эфенди. – Неужели правительство ее величества будет безучастно наблюдать, как кровавый султан Абдул-Хамид истребляет мингерцев?
– Согласно нормам международного права, Мингер является владением Османской империи.
– Однако вы взяли остров в блокаду и топите отплывающие от него шхуны. Разве это не противоречит международному праву? – Эти слова напомнили собравшимся, что глава Надзорного министерства умеет жестко вести переговоры, хотя голос у него тихий и выглядит он человеком мягким, этаким душечкой.
– Не противоречит, потому что блокада установлена по просьбе османского правительства.
– Так пусть же правительство ее величества признает новое мингерское государство. Народ Мингера будет гордиться тем, что первым его независимость признала Британская империя и правительство Гаскойн-Сесила[155]. Если Великобритания сделает это, Абдул-Хамид не посмеет бомбардировать Арказ. А ведь в случае военной операции османские войска не пожалеют и вас, консулов. Вспомните, что было в Салониках![156]
– О себе, о жизни своей я не думаю, – заявил месье Джордж, – но готов сделать все, что от меня зависит, для спасения острова. Однако я, как и все, оторван от мира.
– Вы можете подсказать нам, какого рода предложение способно заинтересовать английское правительство, что нам нужно сделать, чтобы Великобритания взяла Мингер под свое покровительство и защитила его от Османской империи. Если сейчас у вас нет никаких идей на этот счет, мы дадим вам два дня, чтобы вы могли подготовить доклад. – И глава Надзорного министерства улыбнулся, словно давая консулу понять: уж ему-то известно, что месье Джордж поддерживает связь с Лондоном! Однако он ошибался.
Все ожидали, что консул воспользуется сделанным ему предложением и попросит два дня на подготовку доклада, но тот не стал ждать и сразу поделился своими соображениями:
– Какие бы партии ни находились у власти, в последние двадцать пять лет правительство ее величества было неизменно обеспокоено намерением Абдул-Хамида создать из мусульман всего мира единую политическую силу, которая могла бы бросить вызов Британской империи. Часть британских государственных деятелей, занимающихся иностранными делами, уже поняла, что на самом деле панисламистская политика Абдул-Хамида обречена на неудачу. Они видят, что мусульмане отнюдь не склонны объединяться. Напротив, арабы, албанцы, курды, черкесы, турки и мингерцы стремятся обособиться друг от друга, так что мусульманское единство лишь мечта и отчасти театральное представление. Однако сегодня, к сожалению, в Англии задают тон убежденные противники ислама, такие как бывший премьер-министр Гладстон. – Консул Джордж немного помолчал, повернулся к королеве и продолжил: – Всем известно, что Абдул-Хамид жестоко притеснял вашего отца и всю вашу семью. Ту же жестокость проявлял он к оппозиции, младотуркам, болгарам, сербам, грекам, армянам и мингерцам. Если бы вы, ваше величество, представительница Османской династии, выступили бы с осуждением тирании Абдул-Хамида и его панисламизма, тогда, не сомневаюсь, не только Великобритания, но также и Франция с Германией захотели бы взять остров и благородную мингерскую нацию под свою защиту.
