Личная жизнь, подумал Робеспьер. Надо будет расспросить его об этом. Вполне возможно, что это имеет отношение к делу.
Жозеф Маршан семеня вошёл в комнату.
— Бедный мсье Карме! — трогательно вздохнул он, смахнув с глаз слезинку. — Мне так его не хватает.
Робеспьер не был расположен любоваться его страданиями.
— Вы заметили что–нибудь подозрительное, когда сервировали стол? — спросил он жёстко.
— Нет, — взволнованно пробормотал Жозеф.
Скользкий тип, подумал Неподкупный. Такой ножичек в спину воткнёт, а потом будет рыдать, изображая скорбь. На вид овечка, а зубки волчьи. Наверняка давно нацелил лапу на богатство покойного Карме. М-да, в завещании его не обделили. Мотив есть.
— Я мало помогал, — вздохнул приживал. — Меня отправили вон. Вечно я всё порчу! Я совсем некудышный!
— Сочувствую, — сухо произнес Робеспьер.
— Надеюсь, вы найдёте убийцу! Вы Неподкупный, у вас есть дар сыщика!
Робеспьеру стало дурно. Одно дело получать похвалу от друзей, а ещё лучше из уст хорошенькой дамы, но выслушивать дифирамбы малознакомого ханжи — это хуже пытки. Без лишних правил вежливости, Неподкупный объявил, что беседа окончена.
— Вам всё удалось выяснить? — спросила его Адель, входя в комнату.
— Не всё, мадам, но довольно много. Надо бы обдумать эту информацию, только тогда можно понять, какие вопросы следует задать потом.
Мадам Карме кивнула.
— Я буду вам очень признателен, — сказал Неподкупный. — Если вы мне всё расскажете…
— Но я вам уже всё рассказала!
Робеспьер покачал головой.
— Прошу вас подумать, неразумно хранить тайны, когда речь идёт об убийстве, — спокойно сказал он. — До встречи, мадам.
Неподкупный поцеловал ей руку и удалился.
Жизель Карме встала рано. Недавнее происшествие казалось кошмарным сном. Она опять была одна. Её муж уехал, его позвали дела. Жизель давно привыкла к одиночеству.
Её спокойствие и чопорность всегда водили в заблуждение окружающих, представляя Жизель как сухую мрачную особу.
Она сама ненавидела эти качества. Хотела казаться другой. Но как?
Увы, всё началось с детства.
«Молодая дама должна быть сдержанной», — твердила ей старая гувернантка, всякий раз наказывая девочку за проявление чувств.
Маленькая Жизель очень хотела быть хорошей. Она всеми силами старалась быть послушной, заслужить одобрение. Но эти старания лишили её радости юности. Такие манеры отталкивали молодежь. Жизель это поняла слишком поздно, она не успела измениться. Бенджамен Карме выбрал её в жёны именно из–за этих ужасных качеств. Ему была нужна серьёзная жена. Он был богатым и знатным женихом, и у Жизель даже и мысли не возникло об отказе. Ей внушали с детства, что найти подобного мужа — цель её жизни. О какой любви может быть речь?
Бенджамен был слишком поглощён своими делами, серьёзен и манерен. Жизель вскоре поняла, что совершила ошибку. Звание мрачной статуи прочно закрепилось к ней. Жизель хотела стать собой, но боялась. Боялась, что общество этого не воспримет. Люди хотят, чтобы окружающие были такими, какими они их представляют.
Попытки переубедить общество опасны. Они вызывают гнев, который перерастает в травлю. Люди не любят, когда им дают понять, что они ошибались. Все ненавидят ошибаться!
Молодые побаивались Жизель. А вот старушенции ею просто восхищались. Они встречали её улыбками на всех приёмах, окружали плотным кольцом не давая вырваться. Все светские вечера Жизель слушала их болтовню. Особенно обижало Жизель то, что все думали, будто это общество ей по душе.
Внешне она была невозмутимой, а в душе пылал пожар! Жизель хотелось любви, страсти, громко смеяться, весело танцевать на балах, послать ко всем чертям занудных старух. Увы, всё это казалось нереальной мечтой. Для всех она была строгой манерной мегерой.
Но вдруг появился Альфред Буассе. Жизель не знала, как он понял её? Как догадался об её истинных переживаниях? С его появлением жизнь изменилась, стала ярче. У неё появился человек, с которым она могла быть собой.
Альфред должен прийти, думала она, он всегда чувствует, когда мне трудно. Альфред придёт сегодня.
Жизель не ошиблась. Мсье Буассе нанёс ей визит.
