Аполлон так увлеченно рассказывал о своей победе над драконом, что Гермес так ни разу и не решился перебить златокудрого бога, переполненного гордостью. Лишь когда тот замолчал, он добавил:
- Твой поединок был хорош, как и твоя музыка.
- Но разве можем мы пойти против отца нашего Зевса?
- Не бойся его кары, я думаю, что со временем он и сам поймет, какую ошибку совершает.
Аполлон колебался.
- А помнишь, Гермес, однажды Зевс держал речь в собрании богов и угрожал им, обещая повесить всю Вселенную на золотую цепь.
- Да это когда было! Вспомнил, - усмехнулся Гермес.
- Тогда Зевс сказал, что спустит эту цепь с неба и все боги, ухватившись за нее, при всем желании не будут в силах перетянуть ее к себе. Он же с легкостью проделает обратное. Как восхищался я его силой!
- Мне кажется, что и сейчас ты дрожишь от волнения.
- Да брось ты, - поник головою Аполлон. - Ты знаешь, о чем я сейчас подумал?
- И о чем же?
- Как быть с тем, что люди некогда приносили в жертву богам...
- Постой-постой, как же ты старомоден. Олимп существует и без жертвоприношений.
- А вот что ты скажешь на то, что музы и доныне посещают людей, хотя Зевс запретил им спускаться на землю.
- Это их личное дело. По-моему ничего в этом особенного нет.
- Как нет, когда они их вдохновляют.
- А-а, ты говоришь о поэтах, музыкантах и тех, кто нашел себя в творчестве?
- Да о них. Ведь поэты, вдохновленные музами, поют правду; когда же богини их оставляют, и они начинают сочинять от себя, тут и возникают ошибки и противоречия, хотя это простительно: ведь они люди и не могут найти истины, когда их покидает то, присутствие чего творило.
Гермес вздохнул. Казалось, дискуссия затянулась, а ему еще бы хотелось увидеться с Зевсом, если тот того пожелает. В следующую секунду они распрощались, каждый из них отправился по своим делам.
Высоко над Олимпом раскинулось голубое бездонное небо, и льется с него золотой свет. А ниже клубятся облака, порой закрывают они далекую землю. Три прекрасные оры охраняют вход на высокий Олимп и подымают закрывающее врата густое облако, когда боги нисходят на землю или возносятся в светлые чертоги Зевса.
Сюда и спешил бог Аполлон, надеясь встретиться с богиней Афродитой, которой он оказывал знаки внимания, из-за чего жена Зевса не находила себе места.
Долго ждать Аполлону не пришлось: Афродита незамедлительно явилась. Лицо богини любви светилось от счастья.
Аполлон, взяв ее руки в свои, произнес безумные слова любви так тихо, что услышать их могла лишь только Афродита. Его сердце трепетало от приятных ощущений, переполнявших его.
- Мой муж, бог войны, Арес так жаждет войны, а еще страшнее крови, что рядом с ним находиться просто пытка. А с тобой я забываю обо всем.
- Хоть и не время сейчас об этом говорить, но я не в силах молчать.
Афродита переменилась в лице, на нем появился испуг.
- Гера что-то замышляет против тебя или меня? Ты узнал? - спрашивала она, не дожидаясь ответа.
- Нет-нет, о кознях Геры я ничего не знаю. Я только что беседовал с Гермесом.
Афродита заулыбалась, почувствовав облегчение.
- Так о чем вы с ним беседовали? Обо мне?
- Ты слышала, что в собрании речь шла о войне с землянами.
- Да, как-то вскользь, ведь я опоздала, если ты заметил, - кокетливо ответила богиня.
- Я не могу не заметить твоей ослепительной красоты, лишь только стоит тебе где-либо появиться, - шепнул ей на ухо Аполлон, сжимая крепче ее руки. - По-моему, вы появились одновременно с Герой.
- Да, это так. Мы столкнулись с ней у входа в тронный зал, так что у нее не было времени сказать мне что-либо оскорбительно, ведь ей, конечно, уже донесла эта мерзкая богиня раздора Эрида о наших отношениях.
Аполлон, держа в одной руке кифару с золотыми струнами, другой взял под руку Афродиту и, оглядываясь, повел ее к беседке в глубине цветущего сада. Там они продолжили разговор.
- Для меня было странным услышать от Гермеса, что мы должны избежать войны.
Афродита заглянула в глаза Аполлону.
- Гермес рассуждает трезво.
- Так значит, и ты того же мнения?
- А кто из богов одобрительно воспринял эту бредовую идею о возвращении господства над землянами?
