Тогда старик заговорил сам, отвечая на так и не заданный вопрос:
- Мне становится легко и радостно, когда я вижу, как молодость наслаждается жизнью, каждым ее мигом, каждым ее проявлением. - Он говорил медленно, будто взвешивал слова, прежде чем произнести. - Вот почему старость так тянется к молодости.
Ведь молодость и есть сама жизнь. И старики цепляются за нее как за соломинку, как за последний глоток свежего воздуха, чтобы спокойно удалиться в страну предков и передать там, что жизнь на земле еще не кончилась. Хочу дать вам один совет: никогда не отталкивайте стариков. Мне не раз доводилось слышать, как в споре со старшим молодой говорил: «Чего ты меня учишь?» А старик отвечал: «Я старше, потому и учу», на что следовало: «Старик, ты хочешь научить меня тому, что я пойму со временем без твоей помощи. Ведь рано или поздно я стану таким же дряхлым и занудливым, как и ты. Но все дело в том, что ты не станешь таким, как я». Я хочу сказать вам, что правы и тот, и другой. Вы можете, вы должны иметь свою точку зрения, но при этом не забывайте: все мы были молодыми и все станем старыми. Поэтому не обижайте стариков, которым уже не стать молодыми. Если они тянутся к вам, значит, они любят жизнь и знают ей цену.
Старый африканец перевел дух и замолчал, устремив взгляд в неведомые дали. А черепашки сидели и смотрели на старика, словно боялись упустить самую главную фразу, которую он вот-вот произнесет.
- Ну что, парни, как вам полет? - неожиданно раздался над самым ухом у Микеланджело голос Майкла. - Вы же впервые летите на самолете?
Черепашки обернулись и заерзали на своих местах. Им не хотелось вступать в разговор с этим неприятным типом, который стоял над ними и улыбался своей лакейской улыбкой.
- Они целиком во власти впечатлений, - вмешалась Эйприл, чтобы как-то спасти положение. Она все больше у6еждалась, что у черепашек с Майклом назревает конфликт. И сам Майкл, кажется, тоже стал догадываться, как эта четверка относится к нему.
- Да, я вижу, - сказал Майкл, не оборачиваясь. - Они так увлечены исследованием ночного неба, что проглотили языки.
Последние слова были произнесены таким тоном, будто Майкл хотел вступить с черепашками в словесную перепалку, которая могла перерасти в настоящую ссору вплоть до рукоприкладства. Черепашки почувствовали это. Но они сдерживались, прекрасно сознавая, что сейчас не время и не место для подобных разговоров. Да и Майкл это понял. Он оставил попытки заговорить с ними и отправился на свое место.
- Какой же все-таки противный тип! – прошипел Донателло.
Эйприл заметила недовольные взгляды черепашек и, как только Майкл оставил их в покое, бросила на них укоризненный взор: «Ну так же нельзя».
- Ребята, ради меня, - прошептала она вслух и подмигнула.
Черепашки успокоились и ушли каждый в свои мысли.
- Эйприл! - спустя какое-то время не выдержал Леонардо.
- Ну, что еще? - ответила та, в очередной раз отрываясь от чтения.
- Послушай, а сколько нам лететь?
- Что-то около шести часов, - посмотрела Эйприл на часы. - Мы уже два часа в полете, значит, часа через три-четыре пойдем на посадку. А вам что, уже надоело?
- Пока не очень, - со значением посмотрел на Майкла Микеланджело.
Эйприл все поняла.
- Увы, придется потерпеть не только эти три-четыре часа, - сказала она, - но и ближайшие две недели.
- Вам уже захотелось на землю? - вдруг снова подал голос старик.
Черепашки переглянулись, но тут же поняли, что он вовсе не ждет ответа, а просто искал повод заговорить. Так оно и было.
- Да-а, - задумчиво продолжал старик. - А между тем мы пролетаем над великим океаном, над загадочным океаном, над таинственным океаном. Почему? Да хотя бы потому, что на его месте когда-то тоже была земля.
- Я, по-моему, об этом уже где-то слышал, - похвастался Леонардо.
- Да? - приподнял брови старик.
- Вы, пожалуйста, рассказывайте, - устыдился Леонардо своей несдержанности. - Возможно, я что-нибудь перепутал.
Старик испытующе посмотрел на него, потом перевел взгляд на других черепашек.
- Так или иначе, - сказал он после паузы, - эту память хранили многие и многие поколения моего народа. Мне об этом поведал мой дед, а ему - его дед, а тот в свою очередь услышал от своего деда. И так, из поколения в поколение, передавалась история давних времен. - Старик умолк, будто что-то обдумывал или вспоминал. - Я тоже рассказал обо всем этом своему внуку. Только вот не знаю, как оно будет дальше.
