Но когда я вернусь в Рим, я издам закон против излишеств и даже прослежу, чтобы его выполняли.
Клеопатра. Пусть! Но сегодня ты будешь такой, как все: ленивый, любитель излишеств, добрый… (Протягивает к нему руку через стол.)
Цезарь. Ну хорошо, раз в жизни пожертвую своим комфортом. (Целует ей руку и отпивает глоток вина.) Теперь ты довольна?
Клеопатра. И ты больше не думаешь, что я жду не дождусь твоего отъезда в Рим?
Цезарь. Я больше ничего не думаю. К тому же, кто знает, вернусь ли я вообще в Рим!
Руфий(встревоженно). То есть как? Это еще что?
Цезарь. Что нового даст мне Рим? Один год там похож на другой, только я стану на год старше. А толпа на Аппиевой дороге не стареет.
Аполлодор. Здесь, в Египте, не лучше. Старики, устав от жизни, твердят: мы видели всё, кроме истоков Нила.
Цезарь(загоревшись). А почему бы нам их не увидеть? Клеопатра, поедем со мной, отыщем колыбель великой реки. Давай бросим Рим навсегда – этот Рим стал великим только для того, чтобы уничтожать народы, которые не стали великими. Хочешь, я создам для тебя новое царство и построю священный город посреди великого неведомого?
Клеопатра(с воодушевлением). Да! Да!
Руфий. Ну вот, теперь мы завоюем Африку с двумя легионами прежде, чем подадут жареного кабана.
Аполлодор. Не смейся! Сейчас в нем говорит не воин – художник, творец. Это благородный план. Давайте придумаем имя для нового царства и освятим его вином.
Цезарь. И Клеопатра сама его назовет.
Клеопатра. Он будет называться: Дар Цезаря своей возлюбленной.
Аполлодор. Нет, нет. Как-нибудь возвышеннее. Это должно быть что-то всемирное, как звездный небосвод.
Цезарь(прозаично). Может, просто – Колыбель Нила?
Клеопатра. Нет, я дочь Нила, а он божество. Пусть Нил сам даст имя моему новому царству. Спросим его. (Дворецкому.) Пошли за ним. (Трое мужчин переглядываются, а дворецкийвыходит с таким видом, словно получил самый обыкновенный приказ.) А вы (придворным) все убирайтесь.
Придворные с поклоном уходят. Входит жрец; в руках у него миниатюрный сфинкс, перед которым стоит маленький треножник. На треножнике курится щепотка благовоний. Жрец подходит к столу и ставит на него сфинкса. Освещение приобретает багровый оттенок египетского заката, словно бог принес с собой странную цветную мглу. Мужчины стараются сохранить невозмутимость, тем не менее, они заинтригованы.
Цезарь. Что это еще за фокус?
Клеопатра. Увидишь. И это не фокус. Конечно, лучше было бы кого-нибудь убить. Но, может быть, он обойдется без человеческих жертв и удовольствуется вином.
Аполлодор(повернув голову, чтобы посмотреть на Ра у себя за спиной). А почему бы нам не спросить у этого нашего друга с соколиной головой?
Клеопатра(нервно). Тсс! Он услышит тебя и разгневается.
Руфий(флегматично). Истоки Нила, полагаю, не в его владениях.
Клеопатра. Нет, но название моему городу даст только мой маленький сфинксик и никто другой. Ведь это в его объятиях Цезарь нашел меня спящей. (Призывно смотрит на Цезаря, потом резко оборачивается к жрецу.) Ступай. Я жрица и сама могу исполнить обряд. (Жрецс поклоном уходит.) А теперь вызовем Нил все вместе. Может быть, он постучит по столу.
Цезарь. Что? Столоверчение? На семьсот седьмом году республики – и такие суеверия?
Клеопатра. Это не суеверия. Наши жрецы очень много узнают от столов. Правда, Аполлодор?
Аполлодор. Да: объявляю себя новообращенным. Когда Клеопатра – жрица, Аполлодор – фанатик веры. Говори заклинание.
Клеопатра. Повторяйте за мной: дай нам услышать голос твой, Нил!
Все четверо. Дай нам услышать голос твой, Нил!
В ответ раздается чей-то предсмертный вопль, полный ужаса и боли. Мужчины опускают кубки и встревоженно прислушиваются. Молчание. Багрянец в небе темнеет. Цезарь, взглянув на Клеопатру, видит, что она с горящими глазами льет вино перед божком; весь вид ее выражает благоговение и благодарность. Аполлодор вскакивает, подбегает к краю крыши, смотрит вниз и прислушивается.
Цезарь(пристально глядя на Клеопатру). Что это?
Клеопатра(капризно). Ничего. Порют какого-нибудь раба.
Цезарь. Ничего?
Руфий. Могу поклясться, что в кого-то всадили нож.
