В это время зазвонил желтый телефон.
Раньше, чем Джорджи успела отреагировать, Хизер схватила трубку и закричала:
– Привет, Нил!
Джорджи отбросила бутылку и кинулась к сестре, чтобы отобрать у нее трубку.
– Это Хизер… Да, Хизер.
– Хизер, я тебя сейчас прибью, – прошептала Джорджи. – Отдай трубку.
Хизер сложилась «ежиком». Одной рукой она отпихивала Джорджи, другой прижимала к уху трубку. Она торжествовала. Но очень скоро это выражение сменилось откровенным замешательством. Хизер бросила трубку. Джорджи столкнула сестру с кровати.
– Нил, это ты? – спросила Джорджи.
– Да.
Чувствовалось, он смущен не меньше, чем Хизер.
– Подожди минутку.
Хизер стояла посреди комнаты, скрестив руки и выпучив глаза.
– Это не Нил, – прошептала она.
Хотя бы догадалась не орать во все горло.
– Нет, это Нил, – шепотом возразила Джорджи.
– Тогда почему он не знает, кто я такая?
– Ты так рявкнула, что сбила его с толку.
– Голос этого человека не похож на голос Нила.
– Хизер, клянусь тебе…
– Ты завела роман. Боже мой, ты завела роман. Теперь понятно, почему Нил тебя бросил.
Джорджи подбежала к ней и заткнула ей рот ладонью. Глаза Хизер округлились. Похоже, она была готова зареветь. Только этого еще не хватало!
– Хизер, клянусь тебе, я ни с кем не заводила романа. Неужели ты мне не веришь?
– Поклянись своей жизнью, – потребовала Хизер.
– Клянусь своей жизнью.
– И жизнями Элис и Нуми.
– Не требуй от меня таких клятв. Это чудовищно.
– Чудовищно, когда ты врешь.
– Хорошо. Я клянусь.
Хизер поджала губы:
– Джорджи, я же знаю, что это не Нил. Что-то тут не так. Я чувствую. Женская интуиция.
– Ты еще не женщина.
– Не говори глупостей. По возрасту я уже могу в армию записаться.
– Хизер, я тебя очень прошу, иди к себе! – взмолилась Джорджи. – Мне нужно поговорить с Нилом. А с тобой мы это обсудим завтра утром.
– Ну ладно…
Джорджи вытолкнула сестру из комнаты и закрыла дверь. Сердце бешено колотилось. Надо возобновить занятия йогой… или чем теперь занимаются. Может, пойти на фитнес. Джорджи попыталась вспомнить, когда она в последний раз была в спортивном зале. Наверное, пока у них не было детей. С рождением Элис спорт закончился. Как назло, дверь ее комнаты не имела врезного замка. Даже задвижки не было, потому что материнские мопсы обожали приходить сюда и спать на кровати.
Джорджи взяла трубку и осторожно спросила:
– Нил, ты слушаешь?
– Да. Кто это со мной говорил?
– Хизер… Моя двоюродная сестра.
– Зачем же тогда твоя мать назвала младшую дочь этим именем?
– Оно ей всегда нравилось. Она давно решила: если у нее будет вторая дочка, назовет Хизер.
– Странно. Она что, приехала к вам на Рождество?
– Да.
– И еще кто-нибудь из родственников?
– Нет. Только Хизер.
– Не знал, что у тебя есть двоюродная сестра.
– Теперь знаешь.
– Не припомню, чтобы ты говорила о своих дядьях или тетках.
Джорджи села на пол.
– Слушай, ты еще не работаешь в железнодорожной полиции, – попыталась отшутиться она. – Я не из тех, кто считает необходимым рассказывать обо всей своей родне. У нас с тобой были более интересные темы.
– Похоже, ты не очень-то любишь свою двоюродную сестру.
– Я не хочу тратить твое драгоценное время на разговоры о Хизер.
– Мое драгоценное время, – повторил Нил.
– Да.
– Джорджи, я скучаю по тебе.
– И я тоже скучаю по тебе.
– Я устал ждать, когда ты позвонишь, и решил позвонить сам.
– Вот и хорошо, что позвонил.
– Ты уже в кровати?
– Нет. Сижу на полу и ем мягкий сыр.
– Надо же. А что на тебе надето?
Джорджи откусила новый кусок. Это было смешно. Вся ситуация была смехотворна.
– Лучше не спрашивай.
– А здесь идет снег.
Эти слова были для Джорджи как удар в живот. Она до сих пор не видела настоящего снега.
Как-то так получалось, что, когда они в декабре ездили в Омаху, снега не было и там. Маргарет говорила, что Джорджи привезла с собой солнце.
Но сейчас там шел снег. И Элис с Нуми могли его потрогать и поиграть в снежки.
И в девяносто восьмом там тоже шел снег.
– Настоящий снег? – спросила она, сознавая глупость своего вопроса.
– Да. – Голос Нила был мягким и теплым. Наверное, он улегся в кровать и до подбородка натянул одеяло. – Только начался.
