– Чем-то похоже на фильм «Звуки музыки». Там была такая сцена.
– А когда ты порядком замерзнешь, я прижму тебя к себе. И снег, оставшийся между нами, будет таять.
– Нам надо чаще говорить по телефону.
– Согласен, – засмеялся Нил.
– Звонить друг другу из соседних комнат.
– Тогда нам стоит обзавестись мобильными телефонами, – сказал он. – Правда, они дорогие.
– Замечательная мысль, – согласилась Джорджи. – Но пообещай мне, что будешь отвечать на звонки.
– А с чего ты взяла, что я не буду отвечать?
– Не знаю… Подумалось.
– Потом я тоже замерзну и уже не смогу тебя согревать… а ты избалована теплом и солнцем… тогда мы вернемся в дом. Отряхнем снег и оставим наши мокрые сапоги в грязюшнике.
– Это еще что?
– Комнатенка такая. Там можно снять с себя все мокрое и грязное, чтобы не пачкать в доме.
– Как здорово у вас придумано!
– Традиции фермерского штата… Слушай дальше. Ты бы сильно замерзла, а белье, в котором ты спала, намокло бы от попавшего за шиворот снега. У тебя бы раскраснелось все лицо, а щеки даже задубели бы.
– Это становится опасным, – сказала Джорджи.
– Ничего опасного. Нормальное явление, когда походишь по морозу. И очень приятное.
– Как сказать.
– А я бы трогал и трогал тебя. Я ведь еще ни разу не трогал тебя замерзшую.
– Тебя зациклило на холоде.
– Меня зациклило на тебе, – возразил Нил, переходя на шепот.
– Не говори так, – прошептала Джорджи.
– «Так» – это как?
– Таким голосом.
– Чем тебе он не нравится?
– Сам знаешь. Говорить таким голосом – все равно что спросить: «Хочешь, я тебя соблазню?»
– У меня голос соблазнителя?
– Скорее соблазнительницы. Ты говоришь тоном распутной женщины.
– Джорджи, а почему я не могу тебя соблазнить? Ты моя девушка. Моя подруга.
Она сглотнула:
– Да, но сейчас я нахожусь в комнате, где прошло все мое детство.
– Джорджи, если ты не забыла, всего неделю назад мы с тобой вдвоем лежали в той комнате. И то, что там прошло твое детство, нам ничуть не мешало.
– Конечно… Однако и ты сейчас находишься в своей старой комнате…
«И по возрасту ты для меня совсем мальчишка». Джорджи не могла вести интимные разговоры с этим Нилом. Они виделись ей обманом ее Нила.
– Ты что же, вычеркнула из памяти все прошлое лето? – спросил он.
Джорджи улыбнулась и отвела глаза, хотя Нил и так не мог ее видеть.
– Лето Впечатляющего Телефонного Секса, – сказала она.
Конечно же, она помнила то лето.
– Да, – подхватил Нил. – У нас это называлось Летом Сексуальной Междугородней Связи.
Джорджи совсем забыла второе название, и оно заставило ее засмеяться.
– Я все помню, – сказала она.
Почти правда.
– Тогда что тебя останавливает?
– Я не могу сейчас заняться с тобой телефонным сексом. – Я целых пятнадцать лет не занималась телефонным сексом. – На мне мамочкино ночное белье.
Нил засмеялся. Настоящим, искренним смехом, что бывало крайне редко.
– Если ты пытаешься меня завести, говорю тебе, дорогая: меня заводят не тряпки, а твое тело.
– Но на мне действительно белье матери, – сказала Джорджи. – Долго рассказывать, но больше мне не в чем спать.
Она буквально слышала его улыбку.
– Джорджи, так в чем проблема? Сними его!
Нил…
Нил, Нил, Нил.
– Я тебе завтра позвоню. Точнее, сегодня, попозже.
– Подожди. Давай еще поговорим.
– Я совсем засыпаю.
Он засопел, возвращаясь к своему обычному заменителю смеха. Джорджи представила его голову, уткнувшуюся в подушку. Телефон зажат плечом… Нет! У него такая же трубка, а ее плечом не зажмешь. Мобильников у них тогда не было.
– Ну так и засыпай, – сказала она.
– Дошутишься. Я действительно засну, не повесив трубку.
– И не надо вешать. Я тоже засну. Мы даже во сне останемся на связи. А потом я проснусь и буду слышать твое дыхание. Затем твое пробуждение.
– И потом я буду объяснять отцу, что счет за десятичасовой междугородний разговор – это пустяки. Даже не так. Это особая романтика – не отключаться во сне.
Междугородний разговор. Мобильные телефоны как-то вытеснили это понятие.
– А это действительно романтично, – сказала она. – Такое ощущение, что я просыпаюсь в твоей голове, а ты – в моей.
– Я тебе позвоню, когда проснусь, – пообещал Нил.
– Не надо. Я сама позвоню. – (Он фыркнул.) – Не сердись, Нил. У меня нет персонального номера. Не хочу, чтобы опять кто-нибудь лез в наш разговор. Я сама позвоню.
