– А девочки?
– Тоже.
– Вы с ним обсуждали ваши трения?
– У нас нет никаких трений, – сказала Джорджи.
«Есть, – подумала она следом. – К сожалению, есть».
– Где Кендрик?
– Смотрит телевизор в гостиной.
Джорджи вышла из ванной.
– А тебе это очень идет, – сказала мать. – Если самой некогда, я могла бы время от времени покупать тебе одежду.
– Мы с Нилом еще не закончили разговор. Решили оба принять душ. Спасибо тебе за пижаму. И за все.
Джорджи поцеловала мать в щеку. С тех пор как у нее появились свои дети, она стала лучше понимать ценность этих простых жестов любви. Когда она приходила домой, девочки ползали по ней. Она даже воображать не хотела, каково было бы ей увидеть их насупленные взгляды и стремление избежать ее поцелуев. А каково было бы ей, если бы они целый год не называли ее мамой?
Поэтому Джорджи старалась, пусть и запоздало, исправить свои промахи в отношениях с матерью. Естественно, когда могла.
Матери было мало поцелуя в щеку. Она попыталась поцеловать Джорджи в губы. И тут у Джорджи сработала давнишняя подростковая реакция: она отвернулась.
– Мама, ну зачем ты это делаешь?
– Потому что я тебя люблю.
– Я тоже тебя люблю. А сейчас мне пора звонить Нилу. – Джорджи подтянула шорты. Резинка в них ослабла, а завязок не было. – Спасибо, я пошла.
Возле комнаты Хизер она остановилась. Дверь была приоткрыта. Младшая сестра лежала на кровати в наушниках и пялилась в ноутбук.
Увидев Джорджи, Хизер вынула наушники:
– Привет, королева. Ты пришла рассказать мне какой-нибудь секрет?
– Окажи мне услугу, – попросила Джорджи.
– Смотря какую.
– Я ужасно хочу есть, но не могу идти через гостиную в таком виде.
– Да уж. Если папочка увидит тебя в мамочкином наряде, то получит душевную травму. На всю жизнь.
Хизер звала Кендрика папочкой. Ничего удивительного: ведь он ее вырастил. И потом, он не был старше ее всего на три года.
– Скорее я получу душевную травму на всю жизнь, – сказала Джорджи. – И почему у нашей матери все пижамы напоминают эротическое белье?
– Она очень чувственная женщина. Я знаю, поскольку она любит рассказывать мне об этом. – Хизер встала с кровати. – Что тебе принести? Всю запеканку я слопала. «Паппи-чоу» тоже. Там немного и оставалось. Хочешь, закажу тебе пиццу?
– Нет, – замотала головой Джорджи. – Меня устроит все, что ты найдешь на кухне.
– Кстати, ты могла попросить пижаму и у меня.
– Спасибо за предложение. Дай мне те, что не жалко. Я из них сварганю одну, которая на меня налезет.
– Скажешь тоже! У меня найдутся такие, что и на тебя налезут.
– Хизер, потом поговорим. Пожалуйста, сходи за едой, а я спрячусь у себя.
– Ну как, поговорила с Нилом?
– Да, – улыбнулась Джорджи.
– И сразу легче стало, правда?
Джорджи кивнула:
– Слушай, я действительно хочу есть.
Хизер принесла ей яблоко, три куска мягкого сыра, упакованного в пленку, и большую бутылку мексиканской колы. Пожалуй, Элис в этой ситуации оказалась бы смышленее.
– Позвони Нилу, – сказала Хизер. – Хочу с ним поздороваться.
– Там уже второй час ночи. Все спят.
– Ну да. Там же другой часовой пояс.
Джорджи развернула пленку и взялась за сыр.
– Спасибо, сестренка. Я тебя, наверное, от чего-то отвлекла? – спросила она, деликатно намекая Хизер, чтобы та шла в свою комнату.
– Ты можешь намазать яблоко сыром. Будет как яблоко в карамели.
– Сыр и близко не напоминает карамель.
– Ну позвони ему, – не отставала Хизер. – Я хочу с ним поздороваться.
– Нет.
Это чудо, что ее мать не успела ничего испортить, вклинившись в разговор. Но допускать к телефону Хизер было еще опаснее.
– Почему нет? – спросила Хизер.
– Ты знаешь почему.
– Нет, не знаю.
– У нас свой… семейный разговор.
– Развод обсуждаете?
– Нет.
– Значит, телефонный секс?
– Нет, – поморщилась Джорджи.
– В мамочкином наряде у тебя точно никакого телефонного секса не получится.
– Хизер, я могу поговорить со своим мужем наедине?
– Конечно. Но вначале я с ним поздороваюсь.
Джорджи попыталась открыть бутылку с кока-колой.
– Слушай, у тебя в комнате есть открывашка?
– У меня она во рту.
Хизер впилась в пробку зубами.
– Перестань! Зубы испортишь!
Хизер драматично вздохнула и протянула бутылку старшей сестре. Джорджи попыталась повторить ее маневр, но с большей осторожностью.
