– Нет. – Нил откашлялся и повторил: – Нет. Возможно, я так и думал, пока ехал из Калифорнии до Колорадо. А потом я… устал. Устал в буквальном смысле слова. Такая усталость бывает опасной, когда сидишь за рулем. Потом еще эта передача о пришельцах. И восход. И радуги. Я же рассказывал тебе о радугах?
– Рассказывал. Но я не понимаю, при чем тут они?
– Да ни при чем. Говорю тебе: я устал. Устал злиться. Устал думать о тупиках и о том, что чего-то недостаточно или может оказаться недостаточно.
– Значит, после суточного бдения за рулем ты решил, что тебе лучше не расставаться со мной?
– Не надо так.
– А вдруг ты был прав? Что, если одной любви недостаточно?
– Я как раз сегодня думал… Это невозможно знать заранее.
– Что невозможно знать? – допытывалась Джорджи.
– Достаточно или нет. Откуда человеку знать, достаточна ли его любовь к другому человеку? Это идиотский вопрос. Если влюбляешься, если счастлив, кто ты такой, чтобы спрашивать, достаточно ли этого, чтобы и дальше быть счастливым?
– Но такое происходит сплошь и рядом, – сказала Джорджи. – Люди влюбляются, а потом расстаются. Одной любви не всегда бывает достаточно.
– Приведи хоть один пример! – потребовал Нил.
Первое, что пришло ей на ум, – концовка фильма «Касабланка» и крах брака Мадонны и Шона Пенна.
– Любить кого-то – это еще не значит, что с тем, кого ты любишь, у тебя непременно получится совместная жизнь.
– Идеальные совпадения характеров встречаются лишь в плохих романах, – сказал Нил. – Любовь – только фундамент. А совместная жизнь – дом, который строят двое. И это такая стройка, куда рабочих не наймешь, сколько бы денег у тебя ни было.
– Но…
Джорджи прикусила язык. Ей не хотелось разубеждать Нила, даже если он и был неправ. И даже если она была единственной, кто знал, насколько он неправ.
Чувствовалось, разговор этот стоил Нилу немалых душевных сил.
– Если люди достаточно любят друг друга, это тоже еще не гарантия, что у них все пойдет как по маслу…
«Если мы достаточно любим друг друга», – услышала Джорджи.
– Я хотел сказать… Возможно, такого понятия, как «достаточно», вообще не существует.
Джорджи вытирала глаза краем его футболки.
– Джорджи, ты не согласна со мной?
– Я думаю… я знаю, что я тебя люблю. Я очень тебя люблю. Настолько сильно, что иногда боюсь сойти с оси.
– Так это же хорошо, – подумав, сказал Нил.
– Да?
– Конечно хорошо.
– И после моих слов ты, наверное, хочешь повесить трубку и завалиться спать?
– Нет, – засопел он.
Наверное, разговор его все же утомил. Нил любил говорить с ней по телефону, но ему не пятнадцать лет, и он не какая-нибудь влюбленная старшеклассница.
– Я совсем не хочу спать, – заявил он. – А ты?
– Я тоже не хочу.
– Но я бы не прочь улечься и продолжать разговор в постели. Я могу тебе перезвонить.
– Нет, – торопливо ответила Джорджи. – Еще маму разбудишь, – соврала она.
– Тогда сама позвони минут через двадцать. Я быстренько пополощусь в душе и лягу.
– Хорошо.
– Я возьму трубку после первого же звонка.
– Хорошо.
Он поцеловал телефонную трубку. Джорджи засмеялась. Ей казалось, что Нилу подобные штучки не свойственны. Оказалось, что свойственны.
– Пока, – сказала Джорджи, дожидаясь, когда он первым повесит трубку.
Джорджи тоже решила принять душ. Мать предложила ей надеть что-нибудь из своих пижам. Лиз предпочитала покупать их в комплекте, а не составлять из разномастных штанов и кофт. Были еще и кокетливые пеньюары, совершенно бесполезные для Джорджи.
– Мама, дай мне обыкновенную футболку! – крикнула Джорджи, приоткрывая дверь ванной.
– У меня нет футболок для сна. Хочешь, дам футболку Кендрика?
– Нет, я в ней утону.
– Тогда надень вот это. По-моему, самое подходящее для тебя.
Мать бросила ей одежду. Нагнувшись, Джорджи подобрала с пола пижамные шорты из полиэстра цвета морской волны с кремовыми бантиками и в тон им топ с глубоким вырезом, отделанным кружевами. Она застонала.
– Ты все это время говорила с Нилом? – спросила мать.
– Да.
Надо, надо было бы съездить домой и привезти свои вещи. Ей очень не хотелось просить у матери нижнее белье.
– Как он?
– Нормально. – Джорджи невольно улыбнулась. – В лучшем виде.
