С неистовой потрясающей силой пережила Грузия войну. И это не только потому, что трехмиллионная грузинская нация послала на фронт семьсот тысяч человек и из этих семисот тысяч вернулась едва ли половина. Нет, не только. Война шла очень далеко от пределов Грузии, и покидавшие свой край мужчины, простившись с женами и детьми, с родителями и сестрами, будто сразу терялись где-то в тумане неопределенности.
Разумеется, народ знал, за что и во имя чего проливали там, вдалеке от дома, свою кровь грузины. Но ничто не могло развеять страха перед неопределенностью, одолеть чувства неодолимости беды, волнами накатывавшей откуда-то и обрушивавшейся на наши города и села, заставляя содрогаться на земле Грузии каждый дом, каждое деревцо, каждый куст. Немецкие бомбы бороздили душу грузина, разбивали его семейный очаг, превращали жизнь его в ад.
«Звездопад» как раз и рассказывает о том, как переживала Грузия войну. Вы здесь не встретите батальных сцен, в которых бы грузины бились с врагом плечом к плечу с сынами других народов. В романе воскрешена жизнь тыла тех давних военных лет. Такой подход дает писателю возможность показать, как война издали подтачивала Грузию, пожирая ее силы, ее плоть.
Конец романа пронизан щемящей болью. С этого мы и позволим себе начать разговор. Война закончена. Дети снова повеселели, снова вернулись к играм — жизнь продолжает свое победоносное шествие. Но вокруг еще пишется столько печальных картин! И они складываются в одно огромное общее полотно, что навечно пригвождено к небосводу нашей памяти. Полоумная мать — та же мать, и кто знает, не вдвое ли горше ее тоска по сыну!
Темной тучей наплывает исполненная печали завершающая картина эпилога, приковывая к себе наш сочувственный взгляд. И достигается это всего несколькими словами:
«Ребята с криками носились за чижом.
— А ну, давай!
— Давай, давай!
— Догоняй!
Откуда-то появилась женщина в длинном черном платье. Она подошла к ребятам и спросила, поочередно заглядывая каждому в глаза:
— Вы не видели моего Амбако?
— Амбако? — удивились мальчишки.
— Да, моего Амбако. Он обещал скоро вернуться…
— Вернется, бабушка, вернется! — отмахнулись мальчишки и, гомоня, погнались за чижом».
Такая печаль не умирает. Такой картине не стереться в нашей душе, пока в ней живо прекрасное начало человечности.
Бывают произведения, в том числе и романы, которые написаны как бы на одном дыхании. Фантазия писателя полностью мобилизована, слово созрело и только ждет, чтоб его высказали. Чувства и мысли изливаются вольно, не встречая на своем пути никаких преград. И все это само собою, помимо какого-либо внешнего толчка. Вот так написан и «Звездопад». Может, какой-то отдельный его эпизод и не отшлифован до конца или где-то диалог построен не вполне безукоризненно, но во всем чувствуется биение живого нерва, за каждым словом стоит настоящий писатель.
«Звездопад» — один из лучших романов о войне в современной грузинской литературе.
Роман складывается из ряда замечательных новелл, нанизанных на единый стержень. Отдельные эпизоды характеризуются лаконичностью и строгой логической завершенностью, когда точка ставится как раз именно там, где ей и до́лжно стоять.
Роман захватывает с первых же строк.
Из бесконечной череды дней выбран один, будто бы ничем не примечательный, будничный, не сулящий никаких неожиданностей, не будящий в нас никаких предчувствий. Спокойна, не заряжена ожиданием и природа.
Деревенская детвора по-обычному начинает свой новый день:
«В тот раз мы не собирались играть в чижа. С вечера был уговор: утром пораньше улизнуть из дому; Гоча попытается стянуть дедовский дробовик, хотя в крайнем случае мы могли обойтись и рогатками. Хотели предупредить и Тухию, но тогда за нами увязался бы Буду, приемыш Клементия Цетерадзе, а мы не знали, сколько птенцов окажется в гнезде у вороны».
За живым, фотографически точным описанием беззаботной детской игры ни на минуту не мелькнет и тени надвигающегося несчастья. Задорный детский гомон заливает все окрест; сотрясая воздух, взмывают ввысь всплески смеха, которые внезапно прорезает крик девчушки, сверстницы ребят, извещающий о нагрянувшей беде: «Война началась! Война!»
