Глава восьмая. Ачимов. Экспертизы
Перед обедом позвонил старший оперуполномоченный водного отдела милиции Валерий Костин.
— Николай Сергеевич, я установил свидетеля, который видел, как в ночь с девятого на десятое теплоход «Орел» возвращался на базу РЭБ флота Сибирского отделения Академии наук. Это сторож водной базы завода Чкалова Виктор Толкунов. Что мне с ним делать?
— Вези ко мне.
— Хорошо. А что делать с командой этого «Орла»?
— У тебя много там людей?
— Двое. Толковые ребята.
— Пусть пока установят наружное наблюдение за теплоходом. Неплохо было бы побольше выяснить о членах команды, но их самих пока не трогать.
— Сделаем.
Я положил трубку, встал из-за стола, прошелся по кабинету. По всему, это убийство должно быть раскрыто, и очень скоро. Уж слишком в многолюдном месте все происходило.
Подошел к зеркалу. Хорош, нечего сказать! Лицо усталое, поношенное, под левым глазом синяк. Одень соответственно, и точно примут за какого-нибудь алкаша или бомжа. Это меня моя Мария отметила. Старая дура! Стала ревнивой и злой, будто фурия. По молодости ещё ничего терпимой была. Но чем старее, тем дурнее становится. Замучила своей ревностью. А кого тут ревновать-то? Чёрт-те что и сбоку бантик. Как говорится: «Не Богу свечка, ни черту кочерга». Но попробуй объяснить это жене? Она ж никаких слов не понимает. В прошлом году пришла к нам на работу молоденькая секретарша Алена. Девица бойкая, из современных, которые напропалую всем глазки строят и со всеми кокетничают. И как-то зашла ко мне на работу жена. И надо же такому случиться, что в этот момент Алена принесла мне уголовное дело, сказала какую-то двусмысленность, что именно я уже не помню, и сделала глазки. С этого момента моя жизнь превратилась в кромешный ад. Эта дура вбила себе в голову, что у меня роман с секретаршей. А уж если она что вобьет в башку, потом палкой не выбьешь. Охо-хо! Что делать? Ума не приложу. Не разводиться же. Что людей и детей смешить, верно? А вчера я допоздна задержался на работе. Пришел где-то часов в десять и, естественно, прямо у порога был встречен грубой руганью моей мегеры. Так ладно бы ещё ругалась, а то ведь так звезданула меня по глазу мокрым полотенцем, что вот, — можете полюбоваться, итог у меня на лице прописан. Вот теперь всем объясняй, как этот синяк у меня появился. Выдумывай. Не скажешь же правды, верно? Засмеют.
В кабинет (легка на помине) зашла секретарша Алена.
— Николай Сергеевич, здесь вам почта.
— Спасибо! Положи на стол.
Она положила на стол конверт и тут заметила мой синяк. Звонко рассмеялась и, указывая на него пальцем, ехидно спросила:
— Ой, а что это у вас?!
Ее бестактность возмутила. Какая же она дура! И смех у неё неприятный, да и вся она. Та ли ещё вырастит стерва!
— Тебе это интересно знать? — проговорил раздраженно.
— Еще как интересно! Вы, как истинный рыцарь, наверное защищали честь дамы. Я угадала?
— Нет, это дама защищала мою честь столь своеобразным образом.
— Не переживайте, Николай Сергеевич. Раны лишь украшают мужчин.
— А с чего ты взяла, что я переживаю?
— Николай Сергеевич, а вот если бы на меня, к примеру, напали хулиганы, вы бы за меня заступились? — сделала она мне глазки.
Со стороны действительно может показаться, что она со мной флиртует. Но только она со всеми такая. Натура у неё такая. Шалава, одним словом!
— Слушай, Алена, шла бы ты, — сказал грубо. — У меня много работы.
— Ухожу, ухожу, — нисколько не обиделась она. А уже у порога «наступила» на мою «больную мозоль»: — Передавайте привет жене! Она у вас симпатичная.
Нет, она уже сейчас законченная стерва. Точно!
После её ухода долго не мог успокоиться. Сел за стол, вскрыл конверт. Это были акты судебно-медицинских экспертиз по исследованию трупов Вадима Сунжикова и Наташи Субботиной. Стал читать.
«… В прямой кишке потерпевшего обнаружена сперма, которая изъята на тампон, упакована в пакет и направлена в лабораторию судебно-медицинских экспертиз вещественных доказательств на исследование… В крови потерпевшего обнаружен этиловый алкоголь в объеме 1,2 промилле, что соответствует легкой степени опьянения… Смерть Сунжикова насильственная и наступила в результате множественных (восемнадцати) колото-резаных ран грудной клетки. Каждое из ранений является тяжким, представляющим угрозу для жизни… Смерть наступила почти мгновенно….»
