— Ну и правильно. Чего уж там, когда вы уже давно спите. Только не очень усердствуйте по ночам. А то моя Маша приходит в волнение и требует от меня не свойственных моему возрасту подвигов. — Александр Иванович громко рассмеялся, очень довольный своей шуткой.
— Папа, как тебе не стыдно! — возмутилась Таня.
Внутри моей будущей тещи Марии Викторовны что-то застучало, забренчало и вышло наружу лишь каким-то странным нечленораздельным звуком: «Йойк!» На большее она была не способна.
— А почему мне должно быть стыдно?! — очень удивился Александр Иванович. — Ведь это же естественно. А то, что естественно, то не безобразно. Верно, Андрей? — обратился он ко мне за поддержкой.
— В общем и целом, — ответил я уклончиво, чтобы не испортить отношения с Марией Викторовой в самом начале нашего совместного пути. Сколько времени нам предстоит прожить вместе, любя и ненавидя друг друга, знает только Бог. Так стоит ли начинать с осложнений.
Это было вчера. А сегодня на ужин Мария Викторовна приготовила фаршированные блинчики, да такие, что я не фигурально, а совершенно натурально облизал пальцы. До этого, живя в общежитии, я частенько на ужин довольствовался лишь духовной пищей, но как только что имел возможность убедиться — физическая может быть нисколько не хуже, а по некоторым компонентам даже превосходить. Словом, первый семейный ужин мне очень понравился.
После ужина я посвятил Таню в детали предстоящей операции.
— А это не опасно? — спросила она.
— Кроме некоторых моральных издержек, мне это ничем большим не грозит, — ответил и стал скрупулезно готовиться к рандеву со своими соотечественниками неопределенного пола и непонятного предназначения. Первое, что сделал, тщательно побрился. Затем надел свой парадно-выходной костюм, повязал на шею легкомысленный Танин платок, подвел под глазами тени, слегка подкрасил губы. Придирчиво осмотрел себя в зеркало, обратился к Тане:
— Ну как я тебе?
— Впечатляешь! — рассмеялась она. — У тебя не будет отбоя от поклонников.
— Как это? — не понял я её юмора.
— Но ведь они, насколько я знаю, делятся на активных и пассивных. Так вот ты сейчас типичный пассивный. И потом, ты уверен, что не встретишься на улице с кем-нибудь из знакомых. Что о тебе могут подумать?
Пожалуй, она права. И я пошел в ванную и умылся. Затем повязал на шею традиционный галстук и решительно направился к двери.
— Ни пуха, ни пера! — насмешливо напутствовала меня Таня.
— К черту! — с воодушевлением ответил.
Оставив машину на улице Горького рядом с бывшим кинотеатром «Пионер», я неспешной, вальяжной походкой направился к скверу. Поначалу мне сквер показался пустынным. Может быть я рано пришел? По центральной аллее я прошел к фонтану и здесь на длинной скамейке под раскидистыми кленами увидел группу подростков лет по тринадцать-четырнадцать. Они о чем-то оживленно разговаривали, смеялись, некоторые пили пиво. Мое появление было сразу ими замечено. Смолк смех, разговоры. Они внимательно и заинтересованно следили за мной. Я остановился, достал из кармана пачку сигарет, закурил. От группы отделился высокий хрупкий паренек в джинсовом костюме и направился ко мне.
— Привет, дядя! Возьмешь меня? — равнодушно спросил он, останавливаясь передо мной и переминаясь с ноги на ногу.
— Здравствуй! Как тебя зовут?
— Сашей. А тебя?
— Андреем. А что ты можешь, Саша?
— Я все могу, хоть анально, хоть орально.
— И сколько это будет стоить?
— Если только анально, то триста рублей. Если ещё и орально, то четыреста.
— А что так дешево себя ценишь?
— Нормально. Такса. — Парнишка криво цинично усмехнулся, цыркнул сквозь зубы. — Но если дашь больше — не откажусь.
Лицо Саши было довольно симпатичным, с правильными чертами, но его портила болезненная бледность да нагловатый взгляд прошедшего огни и воды человека.
— Пойдем в машину, Саша, — предложил я.
— Пойдем. — Он оглянулся и помахал своим приятелям рукой.
Кто-то из них что-то сказал, я не разобрал. Остальные громко рассмеялись.
— А почему я тебя раньше здесь ни разу не видел? — спросил Саша по дороге.
— Я приезжий.
— А ты случайно не садист?
— В каком смысле?
