Я подумал: встреть я его на улице — я бы ни за что не признал в нем того Серегу-кузнечика, с которым был некогда знаком. Как мы все меняемся с годами!
— А где же твоя Галка?! — спросил гость.
— Я тута, — раздался тихий голосок хозяйки. Отстранив мужа, она подставила румяные щеки гостю, а потом, будто чего-то ужасно испугавшись, замигала васильками. — А… а… твой чемоданчик? Если оставил на лестнице, могут украсть. У нас сейчас меняется народ.
— Мой чемоданчик внизу, внизу… — нежно ворковал гость.
— Лёва!.. Беги!..
— Да я уж сам… не дозволяю другим жену носить…
— Так ты с Танькой приехал?!
— А как же! Уф!.. В третий дом входим, все под одним номером, как вы тут не путаетесь?!
— Нет, нет, — резко завозражал хозяин квартиры. — Неправда. Там «а», «б», «в».
— Да нет там, Лев Николаевич, никаких «а», «б», «в»… — теперь уже Сергей Васильевич делал вид, что сердится. — Неужто лень краской написать? Небось, на надпись «Труд» три ведра потратил! Да ладно… я сейчас… — И он повернулся к двери.
— Нет, я!.. — оттолкнув верзилу, метнулся вниз по лестнице Лев Николаевич. — А ты покуда руки… небось, бациллы висят с дороги… как заусенцы…
И почти мигом, через минуту-две, запыхавшись, но с улыбкой, он вернулся, впрочем, безо всяких чемоданов в руках, но за спиной его маячила, смеясь, чернявая, глазастая гостья в плаще и шляпке, с красным зонтиком в руке.
— Танька! — бросилась к ней жена Хрустова.
— Галка!.. — последовали радостные поцелуи женщин.
— Ой, какая стала! Смуглая! Не желтуха у тебя? У нас мед нынешний…
— Загорела… в Тайланде была.
— В Тайланде! А правда, монатки-то где?
— Да нас же в гостиницу завезли…
— Как в гостиницу?! А мы на что?!
— Сережа говорит: вдруг дома нет. А если дома — перетащимся.
— А куда мы можем уйти?! На огород рано… земля не согрелась… Позвонили бы. — Галина Ивановна вспомнила обо мне. — А это Родя… он приезжал в те годы, может, помните? Из музея.
— Да, да, — закивали, рассеянно улыбаясь, гости. Явно не вспомнили. Да не важно!
Гости и хозяева захлопнули дверь, зажгли свет среди дня и продолжали смотреть друг на дружку. Очерченные тушью глазища гостьи привычно намокли, заплакала и жена Льва Николаевича, кулачком утирая щеки, попутно ворча на мужа:
— А я слышу — не пускает кого-то… в своем репертуаре…
— Да я так!.. — баском оправдывался седой Хрустов. — Он же меня понимает. Хоть и начальник.
Сергей Васильевич, осклабившись, сидел на потрескивающем ветхом стуле и махал рукой: давай-давай, критикуй.
— Малость потрясло в облаках.
— А почему через Москву? Есть же из Владивостока через Иркутск?
Никонов, загадочно ухмыльнувшись, кивнул жене. Та, сделав строгую мину, пояснила:
— Сереже орден вручили… премьер-министр… ну и заодно… давай, говорим, на друзей глянем, столько не виделись… на нашу «маму» посмотрим. Как она тут, стоит?
Всем было понятно, что речь идет о плотине.
— Сверху видел, вроде бы на месте, — продолжал улыбаться Никонов. — И вы рядом тут же, как атланты, вдвоем стоите.
— Ну уж атланты! — захихикала Галина Ивановна. Впрочем, Хрустов лестные слов проглотил, как должное.
Никоновы за день дороги, конечно, устали, но прилечь отдохнуть отказались. Сергей Васильевич вынул из кармана сотовый телефончик размером с полуоткрытую спичечную коробку, позвонил и весьма важным тоном сообщил кому-то, что он у знаменитого строителя Хрустова, и будет хорошо, если багаж кто-нибудь привезет сюда. И продиктовал адрес.
— Что?! А эти пусть подождут. Или на улице поснимают… здесь народ колоритный… — Никонов отключил аппарат. — Увязались телевизионщики… ну их!
Хрустов, уже восстанавливая в своих глазах свое самостояние и свои позиции, страдальчески дергал уголком рта.
— Ну чего ты, чего так смотришь?! — Никонов раскинул в стороны длинные кисти в опояске белоснежных манжет с золотыми, кажется, запонками и еще раз обнял друга стоявшего рядом друга. — За что-нибудь на меня сердишься?!
Галина Ивановна пропела:
— Это у него после больницы, такой взгляд. А он по прежнему добрый. Кедровые орехи оставались — всё птицам скормил с балкона.
— Я знаю, что ты болел, — продолжал ворковать на ухо другу Никонов. — Мне Валера рассказал, мы вместе летели.
