— Если бы речь шла о цветочке, он не стал бы стесняться и все бы нам рассказал, — возразила жена. — Постарайся как-то расспросить его.
Г-н Дювиль не стал этого делать и решил, что правильно сделал, поскольку настроение сына вскоре улучшилось.
За пять лет в Вальронсе ничто не изменилось. Раз в неделю полковник собирал молодежь и танцевал с девицами. У супругов Дювиль остались те же друзья, те же занятия и та же забота: женить сына на хорошей девушке. По утрам отец и сын уезжали из Вальронса в контору фирмы. При этом г-н Дювиль не раз с удивлением наблюдал, как сын останавливает машину у почты, чтобы самолично отправить какое-нибудь письмо. В его письмах к г-же Зарагир не было ни лжи, ни призванных ввести в заблуждение обещаний, а только поцелуи, заверения в желании как можно скорее встретиться да воспоминания о былых свиданиях.
В ту пору компания «Аэропосталь» перебрасывала почту воздухом из Парижа в Дакар, а оттуда небольшие быстроходные суда развозили все почтовые отправления по основным портам атлантического побережья Южной Америки. Так что, приехав домой, г-н Зарагир получил письма с новостями от жены. Он был тронут ее благими намерениями и не осудил ее за встречу с Луи Дювилем, но был недоволен, что она согласилась встречаться с ним один на один. Еще больше он рассердился, узнав затем, что она перебралась в гостиницу и отложила день своего отъезда. Он ответил ей просьбой вернуться: «Не унижайся, не клянчи у дверей Дювилей, мне это откровенно не нравится. Как твое присутствие может, по-твоему, повлиять на решение Луи? Если он искренен, мы узнаем об этом и ты взойдешь на крыльцо в Вальронсе под руку со мной». Он даже указал в письме название парохода, на борту которого он просил ее вернуться домой.
Г-жа Зарагир прочла это письмо г-же Даже, а потом сказала:
— В день Рождества я буду одна в океане, среди чужих людей! До чего же я плохо рассчитала: отдаваясь, я думала, что добьюсь всего и сама же все испортила. Луи любит меня и хочет удержать здесь.
— Этого надо было опасаться. Что касается меня, то я думаю, что теперь ты должна уехать.
— Это было бы окончательным разрывом между нами и Вальронсом. Как я объясню это мужу?
— Ничего ему не объясняй. Он просто подумает, что Луи не сдержал слова. Лучше уж разорвать связь между Вальронсом и вами, чем разбить семью.
— Ты права. Я поеду.
— А теперь я пойду, — продолжала г-жа Даже. — Ты ведь ждешь Луи, не правда ли? До свидания, милая моя, — сказала она и ушла.
Войдя к г-же Зарагир и увидев ее потемневшие глаза и слезы, блестевшие в свете ламп, Луи замер на месте.
— Как вы прекрасны, — сказал он. — Вы сейчас вся словно из инея.
— Нет, я сейчас изо льда, — отвечала она, протягивая ему письмо, полученное от мужа.
При виде почерка г-на Зарагира, Луи Дювиль мысленно вновь увидел его лицо и услышал его голос. Ревность и видения прошлого сделали его задумчивым. Г-жа Зарагир уже не плакала, она уселась у камина и смотрела на него снизу вверх, как когда-то, во время первого своего визита в Вальронс. Луи перехватил ее взгляд и узнал в ней свою утраченную невесту:
— Ах, это же вы, вы! — сказал он.
— Ну конечно. Я так не люблю моменты в жизни, когда настоящее время начинает куда-то уплывать. Мне хочется тогда умереть.
— Умереть, чтобы вернуться в прошлое, во времена, когда не было всех этих обстоятельств и их последствий?
— Да, именно так. Я не хочу жить, потому что жить — это значит расстаться с вами.
— Расстаться со мной? Нет. Я поеду с вами. Мы вместе пересечем океан, и ваш муж узнает, что он может вернуться в Вальронс, если это послужит ему утешением за то, что он потерял вас. Он не стал прятаться, уводя вас от меня, и я тоже не буду скрывать от него, что вы больше не принадлежите ему.
Г-жа Зарагир стала громко кричать и умолять:
— Нет, нет. Я скорее покончу с собой, лишь бы только не видеть ничего подобного.
Крики ее, придав сил старым обидам усилили злобу Луи Дювиля, укрепили его в желании продлить ожидания Зарагира и в стремлении отнять у него женщину, которую тот похитил у него.
— А разве вы не раните его всякий раз, когда смотрите на меня? — спросил он.
