Два года компания потеряла, я считаю, хотя Света носилась, крутилась, с кем-то встречалась, но ее усилия, как правило, не приносили пользы. И в конце концов мы с ней расстались, со взаимным облегчением, потому что она тоже считала, что одной ей лучше и что я ей мешаю, а я понял, что надо самому всем заниматься, не получается на чужом горбу в рай въехать. Два года мы делали что-то, но никакого оборота, доходов не было.
Появлялся энергичный человек, Олег Меджитов, мы с ним сделали вместе несколько рекламных роликов, это принесло денег небольших, но все не серьезно. Свое производство начать было невозможно».
Алексей Балабанов вспоминает про Сельянова в то время: «Я к нему ходил, когда „Замок“ снимал, а он сидел и вентиляторы рекламировал, потому что надо было как-то выживать, чтобы за комнату хотя бы платить. У него был стол, стул – и все. И вентилятор стоял. Я у него попросил вентилятор, чтобы создать иллюзию ветра на крупном плане. Взял вентилятор, а ему оторвали штучку какую-то, он на меня наорал тогда. А потом он уже запустился с картиной».
«Замок» Балбанов снимал на «Ленфильме», на деньги, которые ему выделили французы и немцы. Сельянов, который в титрах указан как соавтор сценария, к съемкам отношения не имел.
Первым фильмом, произведенным «СТВ», оказалась черно-белая короткометражка «Батман» Марины Дроздовой и Александра Киселева. Как написала тогда критик Виктория Белопольская в журнале «Искусстве кино»: «Маруся с Александром сняли свой маленький „Батман“ из действительно высоких соображений: „хотелось снять какой-нибудь фильмик к зиме“. И к тому же нашелся добрый человек Семен Яковлевич Брозалевский, которому не жалко было 12 млн рублей. На доброе, в сущности, дело».
Спустя 20 лет Марина Дроздова вспоминает об этой картине: «Идея была Сандрика[9], деньги в жанре фокуса нашла наша тогдашняя подруга и коллега по „Литературке“, где я работала в отделе искусства. Причем деньги эти были от ее одноклассника-коммерсанта, которого зачем-то подбили на это сомнительное предприятие, обещая всеевропейский взлет и еще какие-то прелести. Деньги были перечислены на студию „СТВ“ – и там, в Питере, на „Ленфильме“, все как-то и расцвело. „Ленфильм“ как раз уже впадал в оцепенение, но то тут, то там возникали „атлантиды“, так сказать, активности – там и мы расположились. Был любопытный – и приятный – параллакс и парадокс в соотношении между неожиданностью и в целом эфемерностью самой затеи, и скрупулезной материальностью в организации и проведении съемок. Полноценная группа, чудесный оператор – вообще: это же на 35-мм пленку – в общем: красота. Ну, собственно, Сельянов был настоящий ответственный во всех нюансах продюсер».
Несмотря на то что «Батман» действительно участвовал в международных фестивалях и даже получал призы, это был не тот результат, под который создавалась студия. Как и второй фильм этого же 1993 года – документальный «Опыты о Гражданской войне» вгиковца Петра Солдатенкова о Махно. Сельянов хотел снимать свое кино, но запустить его никак не удавалось.
Сельянов убеждал всех и себя, что все в порядке: «Я был в бодром состоянии духа, все от меня зависело, страданий не было, ну да, жизнь так складывалась, она была наполнена до отказа всякими разговорами, планами, идеями, даже больше, чем сейчас, в каком-то смысле».
Фильм, который Сельянов собирался снимать сам, позже получит название «Время печали еще не пришло», но тогда назывался «И умереть в Париже». Планировался сложный, большой фильм, но все зависло. Бюджет предполагался минимум 300 млн рублей, деньги пообещало выделить Госкино, но решение откладывалось, сумма уменьшалась, предполагаемые спонсоры динамили. Студия была, команда была, готовность была, а возможности начать съемки – не было. Потому что не было денег.
К 1993 году Сельянов почти впадает в отчаяние, и хотя он терпеть не может жаловаться, у запасливой Ольги Шервуд сохранилась расшифровка его тогдашнего монолога, о котором он тут же просил журналиста забыть. В этом тексте чувствуется, как принято говорить, «дыхание времени». «Ну и что, ну не буду я снимать еще два года. Есть такой режиссер Сельянов, который 20 лет не снимает… Нет, у меня все хорошо, у меня хорошая студия, но результатов нет. Не о чем рассказать. Но в то же время это и не так. В разговоре глупо выглядит: у нас отличная студия, мы работаем, но спросите: а что вы сделали – а мы ничего не сделали… Я глубоко переживаю эту ситуацию, она для меня невыносима… смешно быть таким в себе уверенным и в то же время не быть в состоянии осуществить то, что хочешь. Но я не хочу жаловаться, не хочу категорически, несмотря на объективную ситуацию… я просто не знаю, выживет ли этот проект
