Чаще всего причинами «смерти от несчастного случая» были какое-либо животное или неодушевлённая вещь: например, если ребёнок утонул, потому что его столкнула в воду свинья, или если человек смертельно поранился, напоровшись на косу. В большинстве европейских стран не было принято подвергать провинившееся животное судебному преследованию и приговаривать его к смертной казни, но в Англии нередко поступали именно так. Более того, наши предки были убеждены, будто те животные или вещи, которые стали причиной смерти, до некоторой степени повинны в ней, поэтому они подлежали конфискации в качестве «деоданда» (букв, «то, что надлежит отдать Господу»), а вырученная сумма шла на богоугодные дела во благо душе покойного; если умерший человек был беден, «деоданд» зачастую вручался его вдове или близким родственникам. С животными и неодушевлёнными предметами поступали по справедливости: они признавались виновными только в том случае, если с их стороны имело место некое подобие действия; посему, если некто напился до такого состояния, что упал с лошади, которая стояла смирно, или вывалился из лодки, хотя та недвижно покоилась на воде, то считалось, что он сам повинен в своей смерти. Однако если лошадь или лодка шелохнулись под несчастным, то они обвинялись в его смерти и превращались в «деоданд». По этой логике, если человек умер, упав с телеги, то конфискации подлежала не только телега, но и впряжённые в неё лошади, а вот вопрос о том, должны ли подвергнуться той же участи находившиеся в телеге товары, был поводом для жарких споров между средневековыми законниками.
Помимо убийства по намерению к разряду уголовных преступлений относились поджог, кража со взломом и кража имущества на сумму более одного шиллинга. Наказание за крупную кражу могло быть различным, но если вора ловили на месте преступления, то почти всегда тут же и убивали. Прочие воры в саксонские времена могли откупиться, заплатив сумму, вдвое-втрое превышающую стоимость похищенного; при нормандцах вору пришлось бы поплатиться ногой, рукой или даже и ногой и рукой; а начиная с XIII века воровство каралось смертью.
В Средние века судебное разбирательство проходило совсем иначе, чем мы привыкли видеть сегодня. Одним из способов доказать свою непричастность к делу было так называемое очищение: для этого обвиняемому нужно было привести в суд несколько человек, занимающих уважаемое положение в обществе (в зависимости от тяжести обвинения их могло потребоваться шесть, двенадцать или двадцать четыре человека), и они должны были поклясться, что убеждены в невиновности подсудимого. В этом случае приговор зависел, так сказать, от людского суда, однако можно было решить дело и при помощи Божьего суда — ордалий. Ордалии известны у многих народов, стоявших на низкой ступени цивилизации, в частности этот обычай упоминается в Ветхом Завете в связи с законами древних евреев. В Англии существовало четыре основных вида ордалий: испытание железом, испытание кипящей водой, испытание холодной водой и поединок. Испытание железом состояло в том, что обвиняемый должен был сделать три шага, держа в руках раскалённый под чтение соответствующих молитв кусок железа весом в один фунт, затем его руки забинтовывали и через три дня осматривали: если раны затягивались бесследно, то человек признавался невиновным, но если на руках оставались рубцы, то вина обвиняемого считалась доказанной и он должен был понести наказание за своё преступление. К испытанию кипящей водой, по-видимому, прибегали не слишком часто, так как по сути своей оно очень напоминало испытание железом, — с той лишь разницей, что обвиняемый должен был достать камень из котла с кипятком. При испытании холодной водой подсудимого раздевали, связывали и бросали, например, в пруд, над которым священник предварительно произносил молитву, чтобы вода приняла невинного и отторгла виновного; если человек тонул, его вытаскивали на берег и отпускали с миром, но если он держался на поверхности, его виновность не подлежала ни малейшему сомнению (этот вид ордалий в качестве испытания для подозреваемых в колдовстве сохранял своё значение вплоть до XVII века и неофициально применялся даже в XIX веке). Была ещё одна крайне редкая разновидность ордалий: испытание заключалось в том, что обвиняемый должен был набрать полный рот освящённого хлеба, который, если человек виновен, непременно встанет у него поперёк горла. Лучшим примером, свидетельствующим о существовании такого вида ордалий, является история о том, как эрл Годвин, обвинённый в измене, воскликнул: «Если я виновен, то пусть этот кусок хлеба станет для меня последним!» И едва лишь он произнес последнее слово, как тотчас же подавился и умер. Впрочем, правдивость этой истории вызывает определенные сомнения.
