Жизнь Англии в Средние века - страница 62

, который по заслугам почитался достойным воплощением рыцарского духа, подавил восстание в Лиможе, и, по словам современника, «с великой скорбью приходилось видеть, как мужчины, женщины и дети, опустившись перед принцем на колени, молили его о милосердии, но он был так одержим гневом, что не обращал на них ни малейшего внимания, ничьи мольбы не были услышаны и всех убивали там, где они были застигнуты, даже тех, на ком не было никакой вины. Жалости не встречали даже бедняки, и хотя они вовсе не помышляли об измене, им пришлось заплатить за неё дороже, чем богачам и знати. Во всём Лиможе не было человека с таким каменным сердцем, если только в его душе сохранялась некая память о Боге, который не оплакивал бы горестно несчастья, ущерб и урон, вершившийся у него на глазах, ибо в тот день были перебиты или обезглавлены более трёх тысяч мужчин, женщин и детей. Да явит Господь милость к душам убиенных, ведь они, я думаю, претерпели мученическую смерть». Ещё раньше Эдуард I — король суровый, но никак не свирепый — был настолько разгневан нападками жителей Берика, что приказал изничтожить всё население города, и лишь с большим трудом отказался от этого намерения, вняв мольбам духовенства. Вильгельм Завоеватель настолько опустошил земли мятежного Йоркшира, что его жители вынуждены были голодать и даже дошли до каннибализма, и ещё 20 лет спустя разорённое графство оставалось безлюдным. Если такую расправу чинили дисциплинированные армии под руководством достаточно гуманных военачальников, то можно себе представить, каковы были деяния диких шотландцев или ирландцев и что творили беззаконные бароны в годы правления слабовольного короля Стефана.

Даже в тех случаях, когда жестокость не была частью политики командующего, возникали трудности с поддержанием дисциплины. Воинский устав Генриха V — предназначавшийся для тех самых войск, чьи действия в окрестностях Реймса нам уже известны, — был превосходен: он запрещал грабить церкви, насиловать женщин, брать в плен детей и наносить ущерб крестьянам, разоряя поля и уничтожая плодовые деревья, но несмотря на то, что Генрих V действительно пытался бороться с этими и другими подобными преступлениями, его благие намерения, как видно, не увенчались успехом. В более раннюю эпоху добиться соблюдения воинской дисциплины было ещё более трудным делом в силу тех принципов, которые были положены в основу формирования средневековых армий.

Саксы обычно сражались в пешем строю, хотя к месту битвы они нередко приезжали верхом, и их оружие состояло из меча, топора и копья. Что же касается защитных доспехов, то за исключением тэнов, носивших шлем и кольчугу, лишь очень немногие имели другую защиту, кроме кожаной шапки и щита, который в древности был круглым, а в XI веке по форме напоминал бумажного змея. В военное время тэны, по-видимому, были обязаны сопровождать короля, они составляли его личную дружину и были военачальниками над всеми остальными. Согласно общепринятому установлению, с каждых пяти гайд земли должен был выставляться полностью вооружённый воин, и, кроме того, все взрослые мужчины обязаны были нести службу в «фирде», то есть в ополчении. На практике в фирд созывалось только население той области, которая непосредственно подвергалась угрозе вражеского вторжения. Вооружались ополченцы чем придётся: копьями, цепами, дубинками, пращами и небольшого типа луками; ополчение служило неплохой поддержкой для гораздо лучше вооружённых отрядов, но ополченцы не имели никакого представления о воинской дисциплине. В бою фирд способен был проявить и стойкость, и мужество, однако его было почти невозможно удержать под контролем в течение длительных кампаний: южный фирд Гарольда[51], который так и не дождался прибытия из Нормандии войска Вильгельма, пришлось отпустить по домам убирать урожай, так что Вильгельм смог беспрепятственно высадиться в Певенси.

Хотя фирды ещё созывали при Вильгельме Рыжем и в первые годы правления Генриха I, завоевание Англии нормандцами повлекло за собой радикальные перемены в военном деле. Боевую силу войска нормандцев составляла конница, на которую они всецело полагались, а те пехотинцы, какие имелись в нормандском войске, были в основном лучниками, вооружёнными пока ещё малым луком, который натягивался только до груди. Нормандский рыцарь носил защитный головной убор конической формы, усиленный металлическими полосами, длинную кольчугу из металлических колец или небольших пластинок, нашитых на кожаную основу; в руках у рыцаря могли быть большой продолговатый щит, округлый в верхней части и заострявшийся книзу, копьё с вымпелом, называвшимся «пеннон», и тяжёлый меч, а иногда железная палица или булава. Мы уже говорили о том, как посредством раздачи «рыцарских наделов» обеспечивалась численность рыцарского войска; рыцари обязаны были в течение 40 дней нести службу за свой счёт, но тем, кто оставался в армии по истечении этого срока, назначалось жалованье. Набранная подобным образом армия, как нетрудно догадаться, состояла из множества разнородных отрядов, поскольку один барон приводил сотню рыцарей, а другой — всего лишь двух или трёх; сформировать из этих разновеликих дружин воинские соединения и принудить их действовать совместно было крайне трудно. Более того, если кампания длилась более 40 дней, некоторые рыцари вполне могли потребовать, чтобы их отпустили по домам. Поэтому уже в XII веке была внедрена система «щитовых денег» (от лат. «