Нормандское завоевание сказалось на системе образования сразу в нескольких аспектах. Важнее всего было то, что франко-норманнский язык занял место английского в качестве языка, на который осуществлялся перевод других сочинений; в следующей главе мы поговорим, как это отразилось на английской литературе, здесь же отметим только, что английский язык (ставший к тому времени совершенно другим) снова был введён в школах лишь в середине XIV века. К тому же нормандцы благоволили монастырям и передали в их ведение многие из тех церквей, при которых имелись грамматические школы. В нормандской Англии было четыре вида учебных заведений: начальные школы («song-school», букв, «певческая школа»), монастырские школы («monastic school»), грамматические школы («grammar-school», в современном английском языке это выражение означает «средняя школа») и университеты.
Типичная начальная школа описана у Чосера в «Рассказе аббатисы»: там «совсем юные служители церкви семи лет от роду учатся петь и читать, как учились малые дети в её годы». В таких начальных школах мальчиков обучали пению латинских гимнов (отсюда название «song-school»), не требуя, чтобы дети понимали их содержание; кроме того, школьники постигали азы грамоты и довольно быстро начинали читать, а иногда и писать. Раз уж речь зашла об обучении письму, стоит напомнить, что только в латинском языке существовала сложившаяся система правописания; французские и английские слова фиксировались на письме фонетически, то есть посредством такой последовательности букв, которая, по мнению того или иного пишущего, должна была верно передавать их звучание.
Монастырские школы предназначались для мальчиков, которые готовились принять постриг, и потому основу обучения составляло наставление в религии. Учеников было немного, даже в школах при крупных монастырях, а дисциплина отличалась чрезвычайной строгостью: мальчикам не разрешалось разговаривать друг с другом или касаться друг друга, к каждой паре воспитанников был приставлен в качестве учители один из почтенных монахов, не спускавший с них глаз ни днём ни ночью. Занятия проходили, в основном, в галерее, тянувшейся вдоль всех четырёх сторон открытого двора, образованного строениями монастыря, такая галерея была неотъемлемым элементом монастырской архитектуры. Иногда в монастырь посылали своих детей представители местной знати, чтобы те учились вместе с послушниками и молодыми монахами: обычно эти родители рассчитывали на то, что впоследствии их отпрыски сами станут духовными лицами. При некоторых монастырях имелись благотворительные школы, мальчики, которые в них учились, получали начальное образование и за это должны были петь в церковном хоре или исполнять роль слуг.
Основной вклад в распространение образования в средневековой Англии внесли грамматические школы. Как можно догадаться по названию этих школ, основной их задачей было обучение латинской грамматике: на протяжении всего Средневековья латынь оставалась языком школы и науки для всей Западной Европы, а под термином «грамматика» понималось «искусство говорить и писать надлежащим образом, подобно древним мастерам прозы и поэзии». Как мы уже говорили, школы с таким уклоном издавна являлись обязательной принадлежностью всех кафедральных соборов и коллегиальных церквей, то есть тех церквей, где отправляли службу несколько каноников, которых наряду с обычными приходскими священниками именовали «секулярным» духовенством, ибо они принимали участие в мирской жизни (от лат. «secular» — «мир» в отличие от «Церкви»), в противоположность «регулярному» духовенству, подчинявшемуся монастырскому уставу (лат. «régula» — «правила, устав»). В XI–XII веках во многих местах «секулярных» каноников сменили «регулярные» монахи (так произошло, например, в Кентербери, в Бедфорде и в Уолтеме), однако характер грамматических школ остался прежним и учителями там были «секулярные» духовные лица, которых назначали монахи. Во многих других городах, например в Сент-Олбансе, Бери-Сент-Эдмундсе и Льюисе, существовали школы, в которых тоже преподавали «секулярии», но под контролем местного монастыря; однако к самому учебному процессу монахи имели не большее отношение, чем почётные директора наших школ.
