Жизнь Англии в Средние века - страница 25

» — «солнце»), куда поднимались по внешней лестнице, была спальней. Эти комнаты обогревались встроенными в стену каминами с дымоходом, и когда в XIV веке стенные камины полностью пришли на смену очагу в центре холла, исчезла необходимость в том, чтобы холл имел высоту до самой крыши. Мы видим, как постепенно, начиная с эпохи Тюдоров, всё меньше и меньше домов строились с холлами во всю высоту здания, и всё чаще и чаще старинные холлы разбивались на два или три этажа, так что иной раз первоначальный план дома оказывался изменённым до неузнаваемости. И ныне можно удостовериться в том, что перед нами средневековый дом, только если взобраться под самую крышу и отыскать балки и стропила, закопчённые дымом от очага, некогда находившегося посреди главной комнаты.

В резиденциях знати в окнах могли быть вставлены витражи, а вот в обычных домах окна не были застеклены — до XVI века стекло считалось предметом роскоши. Иногда в оконные проёмы вставляли металлические или деревянные решётки, которые при необходимости затягивали промасленным льняным полотном, однако куда чаще окна оставались открыты порывам ветра и струям дождя, и, чтобы защититься от них, нужно было затворить имевшиеся на окнах дубовые ставни. Стены были оштукатурены и расписаны яркими красками, иногда на них изображали либо сцены из библейской истории, рыцарских романов и преданий о жизни святых, либо аллегорические фигуры вроде «колеса Фортуны» или «Зимы» «с унылым и несчастным лицом», которую повелел написать над камином в одной из своих комнат Генрих III. В XV веке в связи с ростом благосостояния вошло в моду завешивать стены роскошными гобеленами и восточными вышивками. Даже в более ранние времена существовал обычай затягивать стену за скамьями в холле полосой яркой материи и делать вставку из более дорогого материала, нередко придавая ей форму балдахина, который находился над местом хозяина и хозяйки дома в центре высокого стола.

Столы, которые в большинстве случаев представляли собой переносную конструкцию из козел и положенной на них доски, непременно застилали скатертью — льняным полотном. На этой скатерти раскладывали ложки и ножи — вилки были в Англии редкостью даже во времена Елизаветы — и расставляли деревянные или глиняные чаши и кувшины. В богатых домах было принято устраивать обширную выставку золотой и серебряной утвари: чаш, солонок и даже сугубо декоративных предметов вроде «нефа» — настольного украшения в виде искусно выполненного корабля из серебра или золота; драгоценная посуда, не помещавшаяся на столе, красовалась в буфете, который пережил превращение из полки для чаш и мисок и сервант для роскошной утвари. В дни процветания и XV веке во многих домах место прежних деревянных тарелок заняла посуда из оловянно-свинцового сплава (pewter), которым славилась Англия. Тарелками из глины, скорее всего, не пользовались, поскольку мясо либо ели прямо с общего блюда, что бывало нередко, либо клали куски жаркого на толстые ломти хлеба, которые потом отдавали беднякам. Кости, и так почти дочиста обглоданные обедавшими, швыряли к дверям — для собак. И если учесть, что пол в холле застилали тростником или соломой, которые заменяли не так уж часто, вполне можно представить себе, как неопрятно выглядело это помещение и как ужасно там пахло — именно этим английские дома неприятно поразили Эразма Роттердамского[24]. Застольные манеры заметно облагородились, когда в обиход вошли ковры, однако это произошло сравнительно недавно, потому что обычай стелить ковры считался иноземной модой и признаком невероятной роскоши.

Эндрю Борд, проницательный врач, живший при Генрихе III, писал: «Большинству людей достаточно принимать пищу дважды в день, те, кто занят физическим трудом, могут есть три раза, а тот, кто ест чаще, живёт, как скотина». Две трапезы, общие для всех, — это обед в 10 или в 11 часов утра, и ужин, обычно в 4 часа пополудни; завтрак как обязательный приём пищи в литературе почти не упоминается, хотя, возможно, большинство начинало свой день с глотка эля, заедая его хлебом, но зато любители роскоши имели пристрастие к «поздним ужинам», которые часто подвергались осуждению из-за того, что служили поводом для пьянства. В обед и в ужин накрывали сытный стол, и, конечно же, от богатства хозяина зависело, что именно появлялось на нём. Английский крестьянин, в отличие от большинства своих собратьев в других европейских странах, ел мясо — бекон, говядину — почти каждый день, а также ел хлеб и сыр; дворянин средней руки, обедая в кругу семьи, заказывал два-три мясных блюда и десерт, тогда как за столом у знатного лорда, которого традиция обязывала держать дом открытым и оказывать гостеприимство всем пришедшим, накрывали две или три перемены, в каждой из них было десятка по два различных блюд — причём мясо, рыба, дичь и сладости подавались вперемежку без особого порядка; венчали трапезу фрукты и орехи. В самых знатных и богатых домах обед, начиная с того момента, когда на стол стелили скатерть, и до того, как её убирали, проходил в соответствии церемониальным порядком, сопоставимым по строгости с церковной службой, и умение подобающим образом разделывать за столом бесчисленные виды мясных блюд было обязательным элементом воспитания человека благородного происхождения. В обществе с более простыми нравами в тот момент, когда мясо подавали на стол и сотрапезники могли приступить к угощению, нередко возникали потасовки, не говоря уже о том, что требования хорошего тона, как-то: мыть руки перед едой, придерживать нарезаемое мясо только тремя пальцами и не ковырять в зубах ножом, — можно было попросту проигнорировать.