Вдосталь поснимав птицу, израсходовав не одну кассету пленки, и цветной, и черно-белой, я решил перекусить. Из принесенных с собой щепок развел здесь же, в палатке, небольшой костер, задыхаясь от дыма, вскипятил чай, благо котелок воды без труда удалось нацедить из «подножного» мха. Затем занялся записями в полевом дневнике. Когда со всем этим было покончено, я приоткрыл окошко и, взглянув на соседку, обомлел — настолько она преобразилась! В ее оперении вспыхнул розовый цвет — яркий, но какой-то необыкновенно нежный. Порозовели грудь, шея, голова чайки, ожерелье на шее стало бархатисто-черным, вокруг карих глаз появились изящные кораллово-красные кольца. Передо мной была теперь поистине сказочная жар-птица. Немного поодаль от гнезда стояла еще одна птица, по-видимому самец. Его оперение отличалось особенно яркой окраской.
Чайки в этот миг были несказанно хороши. Трудно объяснить, в чем заключался секрет этого чуда. То ли его сотворило солнце: оно заметно поднялось, переместилось на небосклоне, и я увидел птиц иначе освещенными, на этот раз — в отраженном свете. То ли виноват был туман, мохнатые клочья которого ползли в то утро низко над тундрой, оттеняли и усиливали розовый цвет в птичьем оперении. Возможно, сказывалась и особая сила первого впечатления. Все может быть, однако такими празднично-нарядными своих соседей я уже больше не видел, хотя и провел в их обществе несколько суток.
Тут мне вспомнилось, что по-якутски розовая чайка зовется «чэкэ» (красивая, прекрасная), что в старину перьями именно этих птиц якуты украшали свои стрелы, что на родине розовых чаек сложены связанные с ними поэтические легенды и предания. Потом уже я прочитал записанное орнитологом и натуралистом В. Яхонтовым одно из таких преданий. Вот оно: «В одном стойбище жили молодые, красивые девушки. Они веселились, радовались солнцу и воде и не знали горя. Лишь одно смущало юные души: они считали себя недостаточно красивыми, и им хотелось стать еще прекраснее.
Девушки обратились за советом к старой шаманке. Злая ведунья Мэнэрик, завидовавшая молодости, решила погубить их. Вкрадчивым шепотом она начала поучать: «Зимой, в самые лютые морозы, когда на реке стынут наледи и лопается от натуги лед, ступайте и выкупайтесь в розовой воде, вытекающей из трещины. Тогда ваши лица станут румяными, и вы станете еще прекраснее».
Неопытные девушки поверили старухе. Им так хотелось быть прекраснее всех!
И вот затрещали морозы, и реку сковало льдом. Потом появилась огромная наледь; выжатая снизу-напором воды, она вздыбилась большим курганом и q гулким треском лопнула. Из трещины полилась вода., И тогда девушки пошли и, храбро спрыгнув в зияющий провал, окунулись в ледяную воду. Холодное багровое солнце, стоявшее у самого края земли, окрасило все в розовый цвет. Бедняжки закоченели и погибли. А их души поднялись в небо и в виде розовых чаек полетели к морю… С тех пор ежегодно они сюда возвращаются и с тревожными криком «тэкэ, тэкэ, тэкэ» летают над озерами. Жалуются, что погубила их красота…»
Днем птицы уже не обращали на мою засаду никакого внимания и без помех занимались своими делами. Яйца насиживали по очереди то самец, то самка. Иногда обе птицы покидали гнездо, но вели за ним пристальное наблюдение. Они яростно бросались навстречу пролетавшим мимо большим и грузным чайкам-бургомистрам и, успешно защитив свой доли садились на кочку и долго еще тараторили визгливой) скороговоркой: «тэкэ-тэкэ-тэкэ», будто обсуждали перипетии происшедшей схватки. Несмотря на свои небольшие размеры и вроде бы сугубо миролюбивую внешность, они оказались отчаянными драчунами и изгоняли из своих владений не только хищников, но и любых птиц средних или крупных размеров. Была изгнана даже гага-гребенушка, присевшая на лужу невдалеке от чаячьего гнезда, хотя ее мирные нрав и намерения не вызывали сомнений.
Кормились чайки рядом с гнездом: расхаживали по сырому мху и что-то выбирали из него или разыскивали корм в воде, перелетая с одной лужи на другую. Нередко они высматривали добычу в воздухе. Быстро трепеща крыльями, чайка зависала на одном месте и, прицелившись, падала в воду, чтобы схватить какую-то живность. В это время можно было рассмотреть, что хвост ее формой похож на ромб (это тоже отличительная особенность вида), а лапы киноварно-красного цвета.
