Наскучивши томленьем на узлах,
Сегодня я, по зрелом размышленьи,
Решилась вновь подумать о делах
И отнесла в контору заявленье
С горячим попеченьем о полах -
Ведь нам до тов. Курындина явленья
Жить как-то надобно -- и тут примат
Взяла лаборатория строймат.
Теперь я буду с карточкой рабочей,
И ежели что завезут -- дадут
Не "ради Бога", не как "всякой прочей",
А так, как всем положено им тут, -
Без разночтений всяких и отточий.
Работа -- не работа, тяжкий труд:
Протапливать, стирать, скрести до гина,
Холодная вода, песок, да глина.
А Вы... от Вас ни слова больше нет,
Подробностей к Вам о моем приезде
Вы никаких не пишете, где след
Остановиться мне, и точно ль есть где
Устроиться? Не шлете мне ни смет,
Ни мест, решим мы все на месте здесь-де?
Но как с пропиской будет? И вообще,
Как стану жить -- и это не вотще.
* * *
1 ноября 1942
Открытка от десятого туманна
Была по содержанью своему.
Я собрала узлы и бесталанно
На них промучилась -- и к моему
Большому сожаленью, так как рано
Нам, видимо, съезжать и ни к чему!
Но жареный петух нас крепко клюнул,
А тов. Курындин, пораскинув, плюнул.
Тут я узнала, что в наш Ю.-В. трест
Нужна уборщица, и заявила,
Завлаборат согласовал с начтрест,
И я уже почти к ним поступила,
Но главбухтрест на мне поставил крест,
Так как лимита к ним не поступило:
Мне не с чего зарплату начислять -
Так я одна во всем дворе опять.
И я сижу теперь возле корыта
Разбитого. Должно быть, есть окрест
Еще места, но то для нас закрыто:
В сад сына не взяли -- там нету мест,
А как его весь день держать закрыто:
Сиденье под замком ведь надоест.
Нет, не могу в другом работать месте,
А тут в соседнем было бы подъезде.
А главное не в том: трестовику
С завозом отпускают все продукты;
Пшено, картошку, мясо да муку,
А я хожу и клянчу -- сколько мук-то!
А делят по ночам молчком, ку-ку.
Пшено делили -- не дали, и фрукты
Делили -- не дали, вчера как раз
Баранину делили, все без нас.
Три дня я по начальникам ходила -
Здесь тьма начальников -- не помогло,
И все три дня слезами исходила,
На что начальники смотрели зло,
А будь сотрудницей их -- убедила!
Но сорвалось, а сердце залегло,
И на носу зима, и нет надежды,
Как только продавать что из одежды.
* * *
19 ноября 1942
Вы пишете: поездка сорвалась.
И я об этом очень сожалею:
По слухам, жизнь наладилась у Вас,
Я ж на зиму продуктов не имею
И, сидя на узлах, не запаслась.
Со всеми деньгами, что я имею,
Здесь ничего не сделаешь. Тряпье
Придется загонять теперь (свое).
Мы каждый день с Антошей на базаре,
Но ничего не продали пока -
Насчет продажи все теперь в ударе,
Но покупать -- мошна у всех тонка,
Просилась на работу в их виварий -
Завтрестом обещал мне с кондака,
Но главбух отказал -- от неименья
Лимита на уборку помещенья.
Лимита нет, но женам есть лимит -
И жены все пристроены сюда же,
И их термитничек шумит-гремит
В самоснабженческом веселом раже.
И как Павлуша жил среди термит -
Что может быть такой работы гаже,
Где каждому важней его успех,
А он там отдувается за всех.
Зима легла с морозом и метелью
В ночь на 7-е по сухой земле,
А то тянулось тонкой канителью
Тепло сухое -- скоро ль быть в тепле
Еще нам? За какою канителью
Мужнин приезд с форейтором в седле?
Да, видимо, не близок этот выезд.
Еще до солнца роса очи выест.
И плохи старики, и к ним ходить
Изнервничаешься. И свет неблизкой.
Антоша устает колобродить,
Но надобно ходить -- за перепиской.
От Павла писем нет -- но как судить -
Он думает, что я в Москве, с пропиской,
А я все здесь. В одном письме своем
Он пишет, что мечтает вновь в ЦОСТРОМ.
ЦОСТРОМ, конечно, неплохое место,
Но люди бьют в нем всяческий рекорд
По сволочизму мимики и жеста.
Иль не противно видеть гнусных морд
Коровкина и Мазина день весь-то?
Да и не только их, а всех их черт
Побрал бы -- созерцать их целый день же,
Да и зарплата у него всех меньше.
Совсем, совсем несчастным надо быть,
Чтобы мечтать всерьез в ЦОСТРОМ вернуться,
И как легко так было позабыть
О кражах из карман. А как толкутся
Вслед за начальством, жаждущим убыть!
Из-за галош его передерутся.
А впрочем... что сказать мне на сей счет -
