Ему видней. Как хочет. Пусть идет.
Жаль Павла. И Антошу жаль. Ребенок
Ни сладкого не видит, ни жиров.
Все сердце кровью изошло -- так тонок.
А аппетит нечаянно здоров,
И только что глаза продрав спросонок,
Кричит баском: Мама, обед готов?
И в пот меня, конечно, сразу кинет.
Ему теперь без малого пяти нет.
А третьего -- триста шестьдсят пять дней
Со дня рожденья доченьки Ирины,
Я к ней совсем не стала холодней,
Недавно были у ее купины
И новый холм насыпали над ней.
А ночи холодны и длинны-длинны,
Пока утра, бессонная, дождешь,
То вся дотла слезами изойдешь.
Пойду в лабораторию проситься,
Им нужен человек, они возьмут.
Туда жена замглавбуха стремится,
Но ей уйти с работы не дают.
У них служащие, как говорится,
Чужие редки -- ходу не дадут.
У них и с барского стола объедки -
Очередной свояченицы детке.
* * *
29 ноября 1942
У завлабор слетело с языка,
Что если в Ю.-В. тресте беспокоит
Меня работа на предмет пайка -
Идти в лабораторию не стоит,
А просто станут сообщать, пока
Подходят взносы и что сколько стоит,
И нас тотчас же известит она
О поступленье мяса и пшена.
И так, благодаря ее заботам,
Пять сотен я внесла на то и то.
Ходила все на рынок по субботам
И ликвидировала се да то
Из барахлишка, нажитого потом.
Но деньги приняли мои. И то,
Что я впаялась в долю к ним без права,
На всех подействовало как отрава.
И вызвало припадки злобных слез,
И кто-то из ходивших по базару
В комендатуру на меня донес,
И комендант устроил мне базару,
Мне выдавая карточки -- разнос
И склоку, безобразнейшую свару -
Сомненье, видите ль взяло его
В источниках дохода моего.
А эта сволочь, эти ихи "дамы",
С мужьями влезшие в цостромский штат -
Они теперь-то как бы вне программы:
Мужьям дают, им -- нет, вот и шипят
На нас за мизерные килограммы,
Что нам уделят (уделить хотят).
Но я надеюсь выжить вопреки им,
На зло уму, наперекор стихиям.
* * *
21 января 1943
Вносила на пшено и поросят.
Купили поросят, но толку мало -
И те пока, не знаем, где гостят -
Начальство знает где, но толку мало
От знанья их всем тем, кто в аппарат,
Увы, не входит, и таких не мало.
Сын говорит мне: Дай тебе бока
Поглажу -- больно стала ты тонка!
* * *
7 апреля 1943
Вновь в вихре огородных наслаждений!
Вчера таскали ведрами навоз
И, чтоб отмежеваться от хождений
И к нам прыжков с перрона под откос,
Просили проволочных заграждений
С шипами и столбов, и удалось.
Мне этот год участок дан хороший -
А прошлой осенью у нас с Антошей
Все воровали с пограничных гряд,
Что были при дороге у помойки.
Но трестовцы меня спихнуть глядят,
Куда глядят глаза, хоть в этом стойки.
Тотчас судьбу и возблагодарят,
Как только не замру над ними в стойке.
Но мне податься некуда -- навряд
Они теперь меня куда скостят.
* * *
9 апреля 1943
Теперь сижу над вышивкой платочной
В закрай батистового полотна,
Орнамент мелкий, пестрый да цветочный,
Пойдет, как думаю, на семена.
Платки здесь ходят по цене не точной
Пяти стаканов ярого пшена,
А в рубликах с полста до девяноста -
И хорошо. Последнее ж не просто.
Родители кукуют на пайке
В 400 грамм хлеба и кашица,
Отец изнылся ржою в наждаке,
Что он голодный, стонет и томится.
Накидки загнала им на толчке
За 5 кг пшена, еще разжиться
Деньгами удалось, все им снесла.
Пшено взяла, а денег не взяла.
За строченое полотенце дали
2 к. пшеницы, полтора -- пшена.
Все это мы с Антошей проедали.
А литру молока -- 100 р. цена.
К. мяса -- 200 р., 600 и дале.
Пшено -- с 280-ти на
250, пшеница -- 150 р.
Картошка 100 р/к -- таков театр!
Хлеб -- 100 р., керосин теперь 60 -
Зимой был до 80 р/л -
Ни табака, ни водки не хотят
Теперь давать нам -- чудеса! Л.Кэррол!
Бывало трикотаж был. Нет! Отпад!
Нет масла! 1000 р. на рынке! Перл!
Но цены могут снизиться чудок,
Когда на Волге тронется ледок.
Приехать к вам в Москву? Что за резон-то?
Попробуем освоить огород,
А нет -- тут и уйдем за горизонт-то.
Коль с огородом дело не пойдет
И выяснится приближенье фронта -
Тогда черед отъезда и придет.
А так -- ропща -- как раз осердишь Бога.
Углом своим довольны мы премного.
Антоша нынче, в общем, ничего,
Немного худ, совсем немного зелен.
