Ведь сослуживцев чаша обошла
И только мне семью перепахала -
Иль, может, я не правильно слыхала?
Жаль, временно, не постоянно тут
Живем мы, но не передать словами!
Вы знаете, какой сизифов труд
Таскать ребенка через город к маме?
Трамваи переполненные ждут,
А после в гору шлепать за дождями -
Меж тем, когда вернусь, прилавок пуст -
Ваш разговор об этом вовсе пуст.
Вы понимаете -- я не двужильна!
К тому ж я мать и знаю все c' est сa -
Что если я выматываюсь сильно,
То выстоять всего лишь два часа
В каком-то там хвосте ему посильно, -
А стало быть -- оставьте чудеса.
В ненастье оставляю, и отлично
Справляется один -- ему привычно.
А Павел в деньгах рассуждает так -
Раз где-то четверо живут на триста,
То мне трехсот уж хватит как-никак,
И высылает мне без лишних, чисто -
Какой предусмотрительный, однак!
Всегда бы так он мыслил впредь и ввысь-то!
Целуем с мамой Вас. Антоша спит,
Поскольку не уложишь днем -- не спит.
* * *
19 октября 1941
В чем дело -- почему от Вас нет писем?
Где Павел -- не могу понять ни зги!
Зачем от нас он больно независим?
Зачем он пишет: "Сына сбереги"?
Зачем все циркулирует: "Займись им!"?
У сына кашель -- из дому беги,
Коклюш какой-то, больно горло, свербь им,
И четверо недель мы это терпим.
А сверху постоянно слышим стон -
Девчонка там от скарлатины млеет.
Как можно тут ручаться, что Антон
И скарлатиною не заболеет.
Девчонка та против него бутон.
Он носится и ног он не жалеет.
Прошу его -- за ним не уследить -
Туда под страхом смерти не ходить.
Но то, что наверху, ведь сплошь и рядом,
И сделать тут не можно ничего.
Меж тем со мной он сух, примеры я дам.
Он пишет: "Гардероба твоего
Толику перебрали к Ире на дом", -
А что, в Никольском нет вещей его?
Там разве лишь мои, не наши вещи?
Боюсь, чтоб не обмолвиться бы резче.
А странное: "целую малыша"!
Но никогда, поверьте -- "вас обоих"! -
Ах вон чего я пожелала-ша!
Отвык, отвык в скитаньях и забоях!
Но я живая все-таки душа,
А поцелуи -- пусть возьмет с собой их
С указами своими -- про запас.
Пишите нам, а мы целуем Вас.
* * *
18 ноября 1941
Исплакалась, душою изболелась,
Ни строчки не имея от него,
Все, что имелось, все куда-то делось,
И не видать мне счастья моего.
Когда б не лепеталось и не пелось
Ребенку моему, то естество
Мое давно бы корчилось от боли.
И одолели головные боли.
И ночью мучает тупая боль.
Скорее бы родить. Так надоело
Таскаться. Как письмо дойдет -- дотоль,
Возможно, уж рожу. И то и дело
Мне лезет в голову наше Николь
ское. Ах, как мне надоело
Никольское! Как хорошо-то ведь
Так по-людски хоть временно пожить!
Меня родители зовут на горы,
Но комната так хороша, что с ней
Жаль расставаться! С некоторых пор и
С удобством, с печкой. Сяду перед ней -
Все Павла жду, что он окончит сборы,
Приедет в отпуск... до скончанья дней
Вот и пожили бы мы с ним, как люди -
У мамы и не повернуться буде.
Хоть я не понимаю, почему
Он думает увидеться? Так странно
Вы пишете... Как рады мы ему
Все были бы. И только несказанно
Меня расходы мучат. Моему
Устройству здесь зимой напостоянно
Обязаны мы тратой на дрова.
У мамы трат бы меньше раза в два.
Но иногда... ах, иногда слабенек
Бывает дух, и думаю сам-друг -
А вдруг он больше не пришлет мне денег -
Нет, по чужой вине... а все же -- вдруг?
И вот смотрю: продуктов стол реденек -
И закупаю все впятеро рук -
Чтоб зубы класть нам не пришлось на полку -
Картошку впрок и мясо на засолку.
У нас уж с месяц как стоит зима,
И собирали деньги -- взнос на просо -
Я не успела и схожу с ума -
Ведь мне сказали, что не примут взноса,
Раз после времени, и я сама
Ходила по начальству для разноса,
И обещали -- впредь не обойдут -
И даже с мясом прибегали тут.
* * *
20 декабря 1941
Привет Вам, наши родные Ирина
Михайловна и мама, а к тому ж
И пожеланья от меня и сына.
За Павла я спокоилась. Мой муж
Нас извещает, не пиша нам длинно,
Что он благополучен, здрав и дюж -
И "верен взваленной ему задаче".
Со мной, о господи, совсем иначе!
В семь тридцать утром третьего числа
Я брюхом наконец-то оттаскалась
И недоношенную родила.
Создание ужасно исстрадалось
Пред тем, как умереть, и без числа
