— Переворот, — сказала Татьяна и стала звонить своему бывшему мужу.
Когда он ехал в министерство, по встречной полосе шла колонна танков. На развороте один из танков занесло, и, если бы он не уклонился, его машину прижало бы к бетонной ограде и расплющило. Он не учел, что за рычагами танков сидели молодые ребята, которые учились ездить на танковых полигонах, но никогда не ездили по улицам городов.
В министерстве не работали, ждали последних известий. По телевидению объявили, что члены ГКЧП дадут пресс-конференцию.
На пресс-конференции у вице-президента Янаева дрожали руки. Кто-то сказал:
— Он боится.
— Не боится. Нормальный тремор. Он же алкоголик.
Это сказал бывший работник ЦК комсомола, который начинал работать с будущим вице-президентом в одном отделе.
Журналисты задавали неприятные вопросы. Янаев лавировал, старался понравиться. И он вдруг понял, что этих руководителей не послушаются, потому что их не боятся. В министерских кабинетах по транзисторным приемникам слушали какую-то радиостанцию, которая призывала всех собираться у Белого дома. Татьяна позвонила ему и сказала, что вместе с подругами едет к Белому дому.
Он поехал в свой райком партии, зашел к секретарю, который отвечал за идеологию. Он думал, что возле райкома встретит сотни коммунистов. Возле райкома никого не было, большинство кабинетов райкома были закрыты.
— Что делать? — спросил он у секретаря.
— Ждать. Практически все регионы страны поддерживают Чрезвычайный комитет.
— У Белого дома собрались тысячи. А если они начнут захватывать райкомы, радио и телевидение?
— И что же ты предлагаешь?
— Надо собирать коммунистов и раздавать оружие.
— Против кого? — спросил секретарь райкома. — Оппозицию мы подавили еще в начале тридцатых.
Когда советская власть рухнула через три дня, он вспомнил о разговоре с секретарем райкома, который даже представить не мог, что им могут не подчиниться.
Он не стал возвращаться в министерство, поехал в гараж, при любой власти машины должны быть исправны.
Вечером он вернулся в пустую квартиру. Позвонила Ольга.
— У меня была мать и сказала, чтобы я ехала к вам домой. У моего дома стоят танки.
— А что у Белого дома?
— Строят баррикады.
— Мишель ведь специалист по бронетанковой технике. Что он говорит? Баррикады выдержат танковую атаку?
— Он говорит, что это все смешно. Эти баррикады развалят за несколько секунд. Он два часа назад улетел на родину, его вызвал отец для консультаций.
— И что он будет советовать отцу? Признать ГКЧП?
— Нет. Он считает, что, если отдадут приказ штурмовать Белый дом, пролитой крови большевикам не простят. Он считает, что может начаться гражданская война. Все. Пока не начали стрелять и еще можно выехать, я выезжаю к вам.
— Ты можешь забрать мать?
— Она у Белого дома. Я ее не найду, там же тысячи. Она от меня обзвонила всех своих знакомых из ветеринарных клиник, ей обещали подвезти зеленку, бинты, антибиотики. Если улицы не перекрыты, я буду у вас через сорок минут.
Ольга привезла стейки из свежей телятины, маслины, несколько бутылок виски.
Они ужинали, пили виски и слушали радиостанцию «Эхо Москвы», которая вела непрерывные репортажи из Белого дома. Наступил вечер, и все ждали штурма Белого дома.
— А ты почему не с матерью у Белого дома? — спросил он Ольгу.
— А ты почему? — спросил он.
— Эта власть мне ничего плохого не сделала. Я выучился бесплатно за счет этой власти, получил работу, жилье. В совхозе, где работал, — уточнил он.
— А я ненавижу вашу власть, — сказала Ольга. — Я люблю хорошие вещи, которых в этой стране не умеют делать и не разрешают ввозить из тех стран, где их умеют делать. Я хочу курить хорошие сигареты, которые можно достать только у спекулянтов и иностранцев. Я давно решила: выйду замуж за еврея и уеду будто бы на его историческую родину в Израиль, а сама рвану в Америку или Канаду, или Австралию.
— И что ты там будешь делать?
— Учиться на врача.
— Там за обучение надо платить.
— Найдется, кто заплатит.
— Ты за своего Мишеля хочешь выйти замуж?
— Я этого еще не знаю.
— Но готова поехать с ним в Африку?
— Готова. Мне лишь бы отсюда уехать.
